Чудо в аббатстве

— Честолюбивые люди часто получают то, что хотят.

— Никто не может достигнуть невозможного, — резко бросила я и поспешила прочь.

* * *

В тот вечер меня неудержимо потянуло на могилу отца. Я дождалась, когда все уснут, и осторожно вышла из дома. Ярко светила луна, освещая все вокруг таинственным холодным светом.

Я проскользнула через скрытую плющом дверь, поспешила через лужайку и на несколько секунд остановилась взглянуть на серые стены Аббатства. Внезапно раздался крик совы. Я перевела взгляд на наполовину разрушенную крышу и подумала о Саймоне Кейсмане, мечтающем завладеть монастырем.

Я направилась к кладбищу. Пройдя между надгробиями, я преклонила колени перед могилой, где покоилась голова отца. Розмарин пышно разросся. Я отломила маленькую веточку и спрятала в платье.

— Мне не нужен розмарин, чтобы помнить о тебе, дорогой отец, — прошептала я и продолжала:

— Просто дай мне силы жить без тебя. Скажи, что мне делать дальше?

Я огляделась вокруг, словно ожидала увидеть отца, так велика была моя уверенность, что он рядом.

Невыносимо было жить в доме, принадлежащем теперь человеку, которому я не доверяла. Кейт обрадовалась бы моему приезду, но я знала, что она начнет меня сватать, а я этого не хотела. Если бы мне нужен был муж, я бы вышла за Руперта, который мне нравился и на которого я могла положиться. Потом мои мысли, как всегда, обратились к Бруно, и на меня с новой силой нахлынуло желание узнать, было ли признание Кезаи вырвано у нее под пыткой. Я представляла ее привязанной к кровати и этого дьявола, Ролфа Уивера, склонившегося над ней. Она, наверное, просто повторила слова, которые он заставил ее сказать. Монах же подтвердил ее слова тоже под пыткой. Как можно с уверенностью говорить, что их слова правда, если им угрожали невыносимой мукой, пока они не признаются в том, что от них требуют палачи? Скольких же людей в этот момент вздергивают на дыбу в мрачной серой крепости у реки? Скольких пытают тисками для больших пальцев и «Дочерью мусорщика», ужасным приспособлением в форме тела женщины, которое, как я слышала, покрыто изнутри железными шипами? Когда человека заключали в ее объятия, острые зубцы пронзали его тело.

Мы жили в жестокие времена. Саймон Кейсман был прав в одном: мы должны радоваться, чему можем и пока можем.

Я решила, что это дух отца успокоил меня. Я поднялась с колен и пошла к выходу, умиротворенная, не чувствуя никакого страха, что всегда поражало меня.

Я уже дошла до выхода с кладбища и уже было видно Аббатство, когда заметила монаха, как бы скользящего над травой. Может быть, это был дух монаха, который не мог успокоиться и вставал из могилы, чтобы еще раз взглянуть на место трагедии?

Я стояла не шевелясь. Странно, но я почти не испугалась. Много лет тому назад Кейт пугала меня, придумывая страшные истории о мертвецах, которые встают из могил, дабы мучить тех, кто причинил им зло. Тогда я лежала в кровати, дрожа от страха, и умоляла ее не рассказывать эти истории, когда стемнеет. Но именно поэтому она рассказывала их ночью. Сейчас же я удивлялась своему спокойствию. Я была не столько напугана, сколько меня одолевало любопытство.

Фигура направилась к стене Аббатства. Я ожидала, что она исчезнет в ней, но ничего подобного не произошло. Она открыла дверь и вошла внутрь.

Все было тихо. Потом я услышала, как крикнула сова. Что-то заставило меня пересечь лужайку и подойти к двери, через которую вошел монах. Я толкнула дверь, и она легко отворилась. Холодный влажный воздух встретил меня. Я шагнула было внутрь, но по какой-то непонятной причине сердце мое вдруг сжалось от страха.

В тот момент я подумала, что сила, которая охраняла меня на кладбище и которая исходила от духа моего отца, не могла следовать за мной за эти серые стены.

Мне вдруг захотелось убежать. Я бросилась со всех ног к нашей потайной двери в стене.

И тут страх снова покинул меня, и я спокойно пошла домой. Теперь я могла подтвердить слова фермера и его жены, а также других о загадочных обитателях монастыря.

В Аббатстве появилось привидение.

* * *

Матушка теперь заметно пополнела и, счастливая, готовилась к рождению ребенка. Она украсила колыбель, которая была моей и без надобности пролежала восемнадцать лет. Она протерла и почистила ее. Я видела, как она качает ее, задумчиво глядя перед собой, будто воображала своего будущего ребенка.

К нам никто не приезжал, поэтому к нам не доходили никакие известия. От Кейт не было известий, потому что она никогда не любила писать письма. Ей приходило в голову взять в руки перо только тогда, когда случалось что-нибудь с ее домочадцами или она чего-нибудь хотела от нас.

Может быть, я написала бы ей, но не хотела писать о Кейсман-корте, тем более, что жизнь текла тихо.

Король, говорили, счастлив в браке, королева всюду его сопровождает. Она весела и добродушна, всегда готова помочь каждому, кто просит ее помощи. Более того, она не забывает старых друзей. У нее было доброе сердце, и она прилагала большие усилия, чтобы примирить короля с маленькой Елизаветой, дочерью Анны Болейн, которая приходилась ей кузиной.