Чучельник

Потом я окончательно оглох, и почти сразу стало угасать зрение: как в тумане я увидел, что в клетку вбежали люди, и бросились ко мне. Скоро и их фигуры слились в одно пятно, залившее собою все пространство. Сознание плавно покидало меня, и в голове мягко качалась последняя мысль: она отравила меня. Вот так, не испытывая ни боли, ни сожаления, я провалился в небытие.

Одно за другим, медленно, ко мне возвращались все мои чувства: первым я почувствовал запах пробуждающейся земли – тот самый, весенний запах, позвавший меня в путь. Мои бренные останки были подхвачены теплым воздушным потоком, и я вознесся над суетящимися внизу людьми, словно перышко. Пролетая над равниной, я заметил внизу блестящую нить речушки, и мне захотелось пить. Воздушный поток оставил меня, и я медленно опустился на берег в двух шагах от темной кромки воды. Я являл собой жажду в чистом виде, но не мог почему-то напиться. «пить… пить…» – молил я, и был услышан. Из камышей послышался ворчливый голос, какой-то старик ругал меня, наверное за то, что я посмел нарушить его сон. Наконец я увидел и его самого: это был бог Пан, со своей свирелью. Не врали греки, он был очень некрасив, мало того, что козлоног.

– Господи, Алексей Леонидыч, как же я рад видеть вас! – сказал фавн, приблизившись. —

Вот выпейте, вмиг полегчает! – добавил он до боли знакомым голосом. И это лицо!

– Святые угодники. Фрол! Меня убили, да? Тебя послали меня встретить?! – возопил я.

Фрол зажмурился и приложил палец к губам:

– Бога ради, тише. Хоть мы и в безопасном месте, но кто его знает.

Старик поднял мою голову и поднес к моим губам чашку с каким-то травяным настоем. Жажда была такой сильной, что я забыл о том, что доверять Фролу неблагоразумно. Я выпил терпкий травяной чай до дна и, откинувшись на мешок, который старик предусмотрительно подложил мне под голову, спросил:

– На этот раз, чай без особых добавок? Он понял мою иронию, и казалось, был смущен.

– Поверьте, у меня были веские причины поступить так, а не иначе. Я должен был уехать, прежде чем я по немощи своей, вольно или невольно нарушил бы данное мною обещание.

– Обещание? Кому ты дал обещание?

– Вашему батюшке, Леониду Прокофьевичу. Вы стали задавать слишком много вопросов, на которые я не имел права Вам отвечать.

– А теперь? Теперь имеешь право? – спросил я, пожалуй, несколько грубее, чем следовало.

Старик покачал седой головой.

– Прошу Вас, батюшка, Алексей Прокофьич! Не делайте из меня клятвоотступника на старости лет!

Чтобы успокоить его, я пообещал, что не буду допытываться относительно тайной организации, членами которой состояли и мой отец, и, судя по всему, он сам.

– Где мы теперь находимся? – спросил я, с интересом оглядываясь вокруг. – Мышами воняет.

– Да! Местечко знатное! – обрадовался Фрол перемене темы. – Мы находимся как раз под поляной, где Вас судили. Это подземелье служит как раз для отступления, в случае внезапного нападения. Ни разу до сего дня не пользовался им.

– А что случилось? Я выпил то, что мне дала молодая полька…

– Они напали… – Фрол сделал паузу, пожевал губами. Было видно, что рассказ дается ему нелегко: …половину наших перебили! Разумеется, моим долгом было Вас спасти, но Вы были так бледны – сперва я подумал, что Вы мертвы. Я увидел около Вас крупного хищника, но он, простите великодушно, побрезговал Вами. К счастью, конечно! Я принес Вас сюда, переждать, пока все не образуется. Господи! А образуется ли?! – вдруг в сердцах крикнул он, и, схватившись за голову, зарыдал, как ребенок. Я не перебивал его, и он продолжал:

– Я видел, как они разорвали моего старого приятеля,… я не смог ему помочь! Слухи о том, что они решатся, ходили давно, а он, приятель тот, все не верил, посмеивался надо мной, шутил!

Похлопав его по плечу, я выразил ему свое сочувствие.

– А где же остальные: мадам Винер, Николя, Альжбета? Им удалось спастись?

Лицо его приняло непроницаемое выражение:

– А… так Вы уже знаете, что Николай Винер занял место вашего батюшки в Клубе? Тем лучше. Мне слишком трудно скрывать от Вас правду, а врать я не приучен. После того, как столько наших братьев и сестер сложили головы, уверен, что сам Господь привел Вас к нам, сколь ни противился этому добрейший Ваш батюшка, упокой Господь его душу! Назад пути не будет – только смерть. Он посмотрел на меня водянистыми глазами, и, улыбнувшись, приосанился. «Боже, бедный старик» – пронеслось у меня в голове.

– А девушка, Альжбета, Вы видели её? – спросил я во второй раз.

Фрол как-то странно на меня посмотрел, и слабым голосом, так что мне пришлось приложить усилия, для того чтобы расслышать, произнес:

Да, я видел, что её закололи, как бешеную собаку. Надеюсь, что она горит в аду, ибо под ангельской внешностью скрывалась подлая и жадная тварь. Это она предала нас.

Я увидел, что он снова плачет, но я не стал его успокаивать. Известие о гибели девушки причинило мне боль, однако мне удалось справиться с чувствами, и я, как ни в чем не бывало, спросил:

– Когда же мы сможем подняться на поверхность? В этой могиле мы скоро околеем совсем, как какие-нибудь кроты.