Чтобы жить…

Она каждого обняла с материнской лаской, взглянула каждому в глаза. С риском, они продолжили идти к деревне. Они шли не оглядываясь назад. До них стал доноситься звук улиц – они уже близко. За час, тяжелым шагом, они дошли до первой дороги. От туда уже виднелись первые дома деревни. Усталость тревожит. Страшно было, что их жизни могут вскоре оборваться.

По пути в деревню, они встречают патрульных солдат. Взяли под прицел Васю и его жену Полю. Солдаты не глядели на истощенных от голода детей.

– Все. – сказала она. – Вот и все…

Женщина опустила руки, обхватила ими своих младших дочерей.

После, их повели к комендатуре. Пожилые люди сидели на лавках, проходила по дорожках полиция. Василий ощущал гнев, который тянул с собой безвозвратное решение вернуться. Это несравнимое чувство. Решение, которое взяло под прицел шесть жизней. Инстинкт самосохранения исчез.

Их привели к офицеру. Полину с детьми там долго не держали. После допроса, отпустили. Муж остался. Немецкий офицер внимательно посмотрел на Васю. Тот стоял, опустивши голову, смотрел вниз. Немец показал солдатам на Василия. Его подвесили за руки. Спрашивали у него о тех, кто еще остался в лесах и причину, почему его семья здесь, почему решили сдаться, вернуться.

– Ваша жизнь мериться минутами. – перевел с немецкого один из солдат.

– Я знаю… Я не за издевательством пришел. Я пришел ради семьи… Нам нечего есть… – сказал Вася.

– Вам страшно?

– Страшно. При мысли, что по моей земле ходят такие люди как вы.

– Вы должны бояться смерти.

– Ничего не выйдет. – подумал Василий.

Его били по всему телу. Он не раз терял сознание. Время тянулось мучительно долго.

– Я хочу сказать. – произнес Лешенок.

Офицер сидел около двери, дымил сигаретой. Он, резко повернулся, взглянул на переводчика. Достал из кармана блокнот с карандашом.

– Что ж… Ну-ну!? – переводчик подошел ближе.

– Я шел на смерть. Я вел свою семью на смерть. Если бы я знал, где партизаны, я бы не пришел сюда с семьей. – сказал Лешенок.

Офицер встал. Потушил сигарету. Что-то записал в блокнот. Под окнами прошумела машина, остановилась за дверями. Офицер приказал отпустить избитого Васю, одел фуражку и вышел. За ним ушел переводчик.

Всех жителей, за этот год войны согнали в один дом, который находился напротив комендатуры, через дорогу. Много людей живет здесь, хата большая. Там же и оказалась Поля с детьми. Зайдя в первый раз в этот дом, она увидела седоусого старика, который размещал всех. Также, она замечала много знакомых лиц, а многих уже не увидеть, не было их в живых.

Табуреты, тусклые стены, тюфяки, нары.

Вечером, допрашиваемого Васю тянули по полу, вытянули во двор. Бросили его около дороги. Полиция помогла подняться ему, взяла под руки, отвела Василия в дом. Он был весь в синяках, ослаблен. Полина увидела мужа в дверях, бросилась к нему. Другие же в этот момент, посмотрели кто вошел, потом отвернулись и продолжили заниматься собой, словно не замечая других. Вася вздохнул, посмотрел по сторонам, увидел детей. Все живы.

Вечер уходил. Ночь обнимала деревню. Тревогу и не спокойствие принес сильный ветер. В окна били большие капли, стучали по крыше. Пожилые, усталые люди, не замечая стуков, спят. Полина молча сидела рядом с мужем. Его боль утихала. Горящие керосиновые лампы, висящие около окон, немного успокаивали. Их дети, встревоженные и взволнованные, шептались около окна. Со всех сторон доносился кашель, храп и детский плач.

***

В деревне Черные Броды, в пяти километрах от Протасов, проходили железнодорожные пути. По которым, доставлялись или отправлялись различные грузы. С первых дней оккупации, в вагонах возили женщин, а также целые семьи, в Германию.

Полину все же решили оставить здесь с детьми и мужем…

***

Протасы – эта большая деревня, удаленная от центра и отсюда вполне хорошо руководить действиями корпуса. Немецкая комендатура расположилась в жилом доме, в центре селения. Откуда, часто звучали тосты за победу, за благополучное наступление. Неукоснительно наслаждаясь всеми возможностями, было выпито немало шнапса. Неподалеку разместилась кухня.

***

Этот апрель для жителей деревни был еще ужаснее.

После очного прихода, налета партизан в деревню, был проведен допрос. Кто-то должен был отвечать за двух убитых солдат и за помощь «беглым». Чтобы проучить местных и показать, кто здесь главный, был получен приказ, всех согнать к пустующему большому сараю. Который находился на параллельной улице, в двухстах метрах от центра командования. Собирали тех, кто был причастен к невыполнению приказа. Местная полиция сгоняла всех. Испуганные люди, не понимали куда их ведут. Пожилые, взрослые, маленькие дети.

В воздухе висела морось. Еще лежал мокрый серый снег. Местами блестел лед.

Собрали толпу около ворот, двадцать три человека. Других же разместили позади и в стороне. Полина отвернула детей сразу же, чувствуя, наверняка зная, что произойдет сейчас что-то ужасное. Они не были среди тех людей, которые стояли у ворот постройки. Все люди стояли неподвижно.