Чтобы сказать ему

Среди неожиданных препятствий оказались и свойства характера, которые Дора числила своими достоинствами. Она всегда тщательно планировала каждый поступок, потому что не любила неприятных сюрпризов и не желала встречать их неподготовленной. Она будто стояла у доски под насмешливыми взорами одноклассников и учителя, и горше смерти было тормозить, мямлить, не знать ответа, а хуже всего – показывать потом плохую оценку родителям. В глубине души Дора точно знала, что нельзя разочаровывать людей, иначе тебя разлюбят. Ошибку ей не простят, нельзя допускать ни малейшего промаха, или, уж если катастрофа случилась, придётся тщательно её скрывать. Оттого она остро реагировала на возражения и замечания: всё пропало, её несовершенство замечено и будет наказано. И сама она до последнего не говорила людям о том, что нужно исправить, неважно, в личных отношениях или в работе. Ведь это чудовищная разрушительная бестактность, которая всё испортит. Поэтому Дора сначала долго была невероятно комфортной, а потом, необъяснимо для окружающих, взрывалась и сбегала – она видела выжженную землю там, где для всех остальных оставалось обычное пространство, пригодное для диалога и дальнейшей жизни.

И вот, чтобы не ошибаться, Дора бесконечно просчитывала и готовилась. Кроме прочего, это помогало справиться с тревожностью: ведь если проблему обдумать и найти выход заранее, она не застанет врасплох. Дора держала в уме множество ситуаций и решений – как быть, если забудешь ключ; план эвакуации на случай цунами; порядок действий, когда теряешь телефон; как поступить при переломе ноги. По её косметичке с набором таблеток, тампонами, салфетками, пластырем, плоскогубцами и рулеткой. Можно снять фильм ужасов – за каждым предметом стояла трагедия, которую она собиралась предотвращать. Одних обезболивающих, хотя и сильно просроченных, восемь видов: для спины, для зубов, от головы вообще и от мигреней в частности, от живота при месячных, при простуде, опиат для самых страшных случаев и обычный анальгин от всего остального. И это не говоря о трёх средствах от тревожности – дневного, вечернего и для внезапной беды.

В сущности, побег из супермаркета был её первым спонтанным поступком за долгие годы, но уже в первые дни после начала путешествия Дора взялась за старое, бесконечно измышляя опасности и придумывая планы спасения. Но дорога подбрасывала слишком много идей – маньяки, грабители, насильники, безумные водители, стихийные бедствия, дикие животные… На них Дора и сломалась. Шла и весело (о таких вещах недопустимо размышлять без самоиронии) прикидывала: интересно, а что, если сейчас появится гризли? Медведи и раньше водились в этих краях, а после разрушения зоопарков могут встретиться не только они, волки и кабаны, но и рыси, львы, пантеры, не говоря о крокодилах. Итак, что же ты сделаешь, когда на тебя вон оттуда кинется медведь? Дора так и сяк примеряла все известные стратегии: бежать, замереть, кричать, стучать железом о железо, дуть в свисток или притвориться мёртвой? И вдруг она осмелилась сказать себе – не знаю. Я правда не знаю, что делать, если придёт медведь.

И с этой минуты ей стало не то чтобы легко, но легче. Она допустила, что с нею может произойти всё что угодно, в том числе и то, с чем она не справится, и даже нечто, способное её убить. Что ж.

И точка, никаких утешительных «но» после констатации опасной возможности. Никаких выходов, оправданий, превентивных мер. Беда произойдёт или нет. Её путешествие это не отменяет.

Дора шла уже много дней. Самокат тихо умер через пару недель путешествия, просто распался на части чудесным осенним утром, когда Дора выбралась с очередной ночной стоянки. Потом был велосипед, найденный в кювете, иногда случайные попутчики предлагали подвезти, но их становилось всё меньше. Зарядочные станции, форпосты обитаемого мира, кажется, совсем закончились. Очередным транспортом стал древний, во всех смыслах допотопный мотоцикл с бензиновым двигателем – они вышли из моды задолго до катастрофы, и только редкие старпёры, чья юность выпала на конец прошлого века, сохраняли этих вонючих раритетных коней. Где-то доставали топливо, зачастую пользуясь гибридами с электромотором, но на свои байкерские тусовки въезжали исключительно в бензиновом облаке. Обычно их гонора хватало только чтобы красиво подрулить к бару, классические покатушки с долгими ночными гонками постепенно сошли на нет, и слёт ограничивался длительным сидением в пивных, чьи стены были украшены эмблемами Харлея и Ангелов ада. Собственно Hells Angels давно летали на электричестве, поэтому их за настоящих байкеров не считали.

– Это философия, детка, мы едем на внутреннем огне, – снисходительно рассказывал седой длинноволосый дядька в кожаной куртке.