Чтобы помнить

Мы идем куда-то вперед, я вижу лишь размытые пятна перед собой, но спрашивать боюсь. Аякс и так слишком зол, а нарываться на наказание не хочется. Идем довольно долго по внутренним ощущениям пока я не начинаю слышать уже довольно громкий шум, где-то недалеко. Краем сознания отмечаю, что возможно мы уже на корабле, а когда Аякс помогает мне сесть, понимаю, что угадала, ведь мастер уходит, оставляя меня одну, но что удивительно не сковывает меня, лишь фиксирует ремнями, от которых при желании можно избавиться. Только здесь мне все равно некуда бежать, потому я послушно сижу на месте, дожидаясь прихода Аякса, а то, что придет, не сомневаюсь.

Я привыкла, что вижу хотя бы очертания предметов, оттого сейчас еще больше чувствую свою врожденную неполноценность. Не зря нас недолюбливали в обществе, мы бесполезные и ничтожные. Занимаюсь самобичеванием, забывая, что не так уж беззащитна, а вспомнив об этом концентрируюсь. Забытые по ненадобности инстинкты тут же срабатывают и, вслушиваясь в звуки крейсера или корабля, пытаюсь вычислить, что происходит на борту, куда мы летим, и что будет дальше.

Когда я так делаю, то превращаюсь в одно сплошное ухо, мама говорила, что в такие моменты я будто отдаляюсь от своего тела и нахожусь лишь там, куда направлено мое внимание. Ее пугала такая моя способность, потому я редко ею пользовалась, да и не хотелось подслушивать чужие разговоры. Сейчас же другая ситуация, у меня попросту нет выбора. Я хочу либо выбраться, если представиться такая возможность, либо умереть пытаясь.

Аякс говорил, что я слабая? Возможно, особенно сейчас, когда всегда помогающих линз нет, но все-таки природа или в моем случае технологии позаботились о нас, лишенные зрения мы слышим в разы лучше, чем другие кроксы, как и осязаем. Все органы чувств обострены. Это позволяет двигаться, выполнять каждодневные дела, потому что у каждого предмета есть свой фон. Все предметы, живые существа фонят, и пусть для нас это похоже на мутное неясное пятно, несложно понять, что впереди преграда. Мы не слепые беспомощные зверьки, у нас есть преимущество, но для рабыни это отрицательное качество, ведь все воспринимается в разы острее, больнее, жестче. Если косметические процедуры чуть не лишили меня сознания, то наказание может и вовсе — жизни.

Прислушиваюсь в звуки, отдаляясь от своего тела и улавливаю гул двигателя, вытяжек, чьи-то голоса. Сначала не думаю подслушать, привыкшая так делать дома, не лезть в чужие дела, но вовремя вспомнив, что не дома, останавливаюсь, вслушиваюсь в речь говорящих. Разбираю голос Аякса и незнакомые, чужие, но все мужские.

— Торговля в этот раз будет интересной, — восторженно кто-то заявляет.

— Почему? — удивляется собеседник.

— Прилетает самый жестокий хозяин, говорят, что он своих рабынь истязает так, что никого не узнать. Шоу уродов, с которым он, кстати и путешествует.

— Зачем? — вмешивается Аякс в разговор.

— Аякс, я откуда знаю? — злится в ответ говорящий. — Может, ему нравится резать по коже и оставлять свои следы, — усмехается. — Вот ты бы хотел свою рабыню изрезать и потом смотреть, как она кровоточит? — Задает вопрос, от которого мое тело наверняка бледнеет, я даже чувствую, как нервная дрожь отвлекает от разговора.

— Нет, я таким не страдаю.

— А я бы посмотрел, — восхищенно заявляет. — Интересно же, сколько может выдержать подстилка, прежде чем отключится. Кстати, говорят, ему нравятся рыженькие. Думаю, твоя Эм как раз подойдет, уничтожена раса, еще и такой уникальный экземпляр. Можно приличную сумму заработать, говорят, он не скупится. Ты подумай.

— Нет, — его «нет» мне неясно, я уже мрачно представляю свою дальнейшую жизнь которая врятли с таким хозяином продлится долго, а вот испытаю я сполна со своими обостренными чувствами.

— Ты точно решил?

— Да.

— Сам же говорил, что она никакая в постели, от слова «вообще».

— Говорил, но нет, — подтверждает Аякс. Безумная мысль о том, что мне нужно было лучше стараться для него, чтобы он выбрал хозяина получше, мелькает в голове, но я тут же злюсь на себя из-за этого. Это ненормальное желание, неестественное.

— Может, отдашь ее нам? Попробуем, заодно и проверим.

— Нет, — все также безэмоционально отказывает, но меня его отказ радует.

— Ну и ладно, нам Фекла твоя достанется. — В ответ я слышу что-то невразумительное от Аякса, больше похожее на рычание, но он явно недоволен сказанным.

— Удачи, — шутливо кто-то на это отзывается, а дальше слышны лишь удаляющиеся шаги.

Понимая, что больше ничего интересного не будет, я возвращаюсь, думая над тем, что узнала. Хозяин, который любит резать и смотреть. Вывод неутешительный, ведь я попадаю под категорию его увлечений. Нет. Лучше смерть. Решаю про себя.

Приближаются шаги, и я понимаю, что это Аякс. Точно знаю, что это он. Мастера ни с кем не спутать. По запаху, по походке, по тяжести шага. Это точно он.

— Не скучала?

— Нет, мастер.

Его «скучала» сводит зубы до оскомины. Никогда бы не видела его и не знала.

— Отлично. Ну что, летим?

Я не отвечаю на его вопрос. Смысл? Так, поиздеваться в очередной раз хочет.