Чтобы не причинить боль

— Но, Сидж, я звонила в приют по шесть раз на дню в течение двух недель после того, как Рэкс убежал, и каждый раз они говорили, что собака, подходящая под мое описание, не поступала. Они лгали, отдав Рэкса другим. Кто-то же должен за это ответить!

Си Джей поставила сок на стол.

— Никаких адвокатов, никаких судебных процессов. Все! Это окончательное решение. Рэкс счастлив, о нем хорошо заботятся, и его очень любят. Пожалуйста, давай не будем больше об этом. Это очень… болезненно.

Лицо Бобби сморщилось.

— О, девочка… — Она шагнула было к ней, но остановилась, когда Си Джей подняла ладонь в знак того, что с ней все в порядке.

Конечно, у Си Джей не все было в порядке, и Бобби прекрасно это знала. Она также знала, что Си Джей терпеть не может быть предметом сочувствия или беспокойства окружающих.

Расстроенная Бобби поправила очки и подавила вздох.

— Слушай, я должна идти. Журнал послал меня на интервью с жокеем, который обвиняет некую ассоциацию в возрастной дискриминации.

Си Джей молча кивнула, откусив от бутерброда, а ее соседка засуетилась в загроможденной комнате, собирая портфель, диктофон, камеру и другие атрибуты журналистской профессии.

Задержавшись у двери, Бобби перекинула ремешок портфеля через плечо, поправила волосы и бросила на подругу полный беспокойства взгляд.

— Все в порядке, Сидж? Я могу перенести это интервью…

— Все отлично, — заверила ее Си Джей. — Иди, у тебя работа. — Она произнесла это с самой ослепительной улыбкой, на которую была способна, и подняла стакан сока в знак прощания. — Покажи им, детка.

Бобби кивнула, улыбнулась и выскользнула за дверь.

Оставшись одна, Си Джей заставила себя доесть безвкусный бутерброд. Еда для нее была скорее ритуалом, чем удовольствием. Ее телу нужна была пища, хотелось ей этого или нет. В данный момент ее желудок болел, голова раскалывалась и она сердилась на себя за чрезмерную эмоциональность.

Встреча с ее любимцем оказалась сладостно-горькой. Радуясь, что Рэкс жив и счастлив, Си Джей почувствовала и непреодолимую пустоту в сердце. В течение последних шести лет эта хитрая собака была ее неизменным товарищем и в шумных играх на лыжном спуске, и в занятиях серфингом, и даже во время полета на воздушном шаре, который Си Джей и Бобби предприняли, чтобы собрать материал для статьи.

Рэкс был единственным существом на земле, принимавшим все причуды Си Джей. Никогда не критиковал, не хмурился, не ругался и не ворчал. Одним словом, это было тридцать фунтов безоговорочной любви и одобрения, а именно в этом Си Джей отчаянно нуждалась.

Но Лиза нуждалась в этом еще больше…

И Си Джей приступила к выполнению своего обещания отправить вещи Рэкса Мэттьюсам. Достав из кладовки коробку, она исследовала ее содержимое. Крошечные медальончики все еще висели на ошейнике Рэкса; вот его старый ошейник для тренировок и поводок; специальная мазь для кожи, папка медицинских осмотров, тщательно собираемых ею с того самого дня, когда она принесла его домой десятинедельным щенком; его любимые игрушки, пластмассовая летающая тарелка, которую он обожал; теплая попонка для холодной погоды, и, конечно, его любимый скейтборд.

Тут же были фотографии — хроника их совместной жизни, приключений, через которые они прошли вместе. Но снимки — это ее собственность, только ее. Они вызывали воспоминания — хорошие, радостные.

Воспоминания о путешествиях по горам и прогулках по парку, о теплом комочке в ногах ее кровати, таком успокаивающем, о срочном посещении ветеринара, когда оса ужалила язык Рэксу.

Воспоминания о теплой шерсти, холодном носе и влажных собачьих поцелуях, от которых она отбивалась, смеясь. Воспоминания о дружбе.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Проверка будет закончена к концу недели. — Перехватив телефонную трубку левой рукой, правой Ричард пытался разложить на столе сворачивающийся в трубку лист ватмана с проектом. — Изменения, которые вы предлагаете, не должны сильно повлиять на стоимость…

— Папа!

— Я прогоню новую информацию через компьютер. Данные будут готовы…

—  Па-а-па-а!

— …через пару дней. — Ричард вздохнул, когда Лиза вошла в небольшую комнатку, служившую ему кабинетом. — Слушай, Джей, я перезвоню попозже, ладно?.. Спасибо.

— Рэкси не хочет играть со мной, — объявила Лиза, как только он положил трубку. — Он не хочет, чтобы я его наряжала, не хочет играть со своим мячиком и вообще не хочет ничего делать, а просто сидит в дедулином кресле с этой дурацкой куклой во рту и смотрит в окно!

Ричард повернулся на стуле и потер затекшую ногу. Как только он открыл рот, чтобы ответить, послышался звон старинных часов, стоящих и висящих повсюду. Ричард любил часы, особенно старинные, с богатыми украшениями, позолоченной гравировкой и замысловатой резьбой по дереву, выполненной художниками-мастерами. Коллекция подобных сокровищ доставляла ему огромную радость, и он мог часами возиться с ними.

Через минуту часы затихли, и Ричард сосредоточил свое внимание на хныкающем ребенке. Его голос был спокоен, но не особенно убедителен.

— Лиза, ты знаешь, что меня нельзя отвлекать во время работы.