Что знает ночь?

Она осознала, что лепечет. Ей бы задать миллиард вопросов, но она не могла остановиться ни на одном. Все они кружились в голове, как недавно листья за окном, и ни один не сбавлял скорости, чтобы она могла его схватить.

— Меня зовут Мелодия, — представилась женщина, — и когда придет день, для меня будет великой честью опекать вас и сопроводить домой.

Честью? Опекать? Сопроводить? Домой?

Откладывая книгу, опуская ноги с дивана, чтобы сесть на самый край, Наоми предприняла попытку разобраться:

— Но мой дом здесь. Разве это не мой дом? Разумеется, это мой дом. Я жила здесь… с тех пор, как живу.

Мелодия заговорщицки наклонилась вперед.

— Миледи, для вашего же блага воспоминания о вашем настоящем доме сокрыты заклинанием, точно так же, как воспоминания ваших брата и сестры. Агенты Империи давно бы нашли вас, если бы знали, откуда вы пришли, и убийцы Апокалипсиса уже давно убили бы вас.

Все это звучало загадочно, романтично и, конечно же, пугающе, а Мелодия, можно сказать, лучилась искренностью, смотрела прямо на Наоми, не моргала, не отводила глаз. Честность ее не вызывала сомнений. Но, хотя Наоми не могла понять, в чем именно дело, в предлагаемом ей сценарии ощущались какие-то неувязки.

И словно уловив ее колебания, Мелодия добавила:

— Ваш настоящий дом сияет магией, как вы давно предчувствовали.

С этими словами женщина вскинула руку и нацелила указательный палец в потолок, словно призывала какую-то силу свыше.

И тут же все ящики комодов и прикроватных тумбочек выдвинулись, как могли далеко, чтобы не вывалиться на пол, а книга о Драмблезорне поднялась с дивана у окна на три, четыре, пять футов. А когда женщина сжала пальцы вскинутой руки в кулак, все ящики разом задвинулись — бум, бум, бум, бум, бум! — а книга пересекла комнату, ударилась в стену и упала на пол.

Потрясенная Наоми вскочила на ноги.

Поднялась и Мелодия.

— Через месяц или чуть больше, миледи, в королевстве создадутся необходимые условия для вашего возвращения, все ваши враги будут уничтожены, путь станет безопасным. Сегодня я пришла лишь для того, чтобы вы были готовы к моему появлению в ночь нашего путешествия. К тому времени все воспоминания вернутся к вам, и будет очень важно, чтобы вы делали все, что я, ваша покорная служанка, вам скажу.

За долгие годы, в течение которых Наоми представляла момент, когда ей откроют ее истинную судьбу, она напридумывала тысячи умных ответов гонцу, принесшему эту весть, и никак не ожидала, что лишится дара речи. Она слышала, что произносит какие-то бессвязные звуки, возможно, первые слоги слов, потом ей удалось, запинаясь, произносить слова целиком, но сложить их в осмысленные фразы ей оказалось не под силу. Чувствуя, что она больше похожа не на миледи, а на жалкую восьмилетку, Наоми все-таки сумела спросить:

— Зах и Минни тоже все знают? Вы им уже сказали, и моим родителям?

Мелодия понизила голос до шепота:

— Нет, миледи. Вы единственная наследница королевства, и только вас необходимо подготовить заранее. Слишком это опасно — ставить в известность всех до того, как последний убийца Апокалипсиса будет лишен своей силы. Это должно быть вашим секретом, и вы должны охранять его до той ночи, когда я вернусь, иначе вы и все, кого вы любите, умрете.

— Грецкий орех! — воскликнула Наоми.

Мелодия указала на окна.

— Следите за деревом, миледи. Следите за деревом.

И когда Наоми повернулась к окнам, вновь откуда-то налетел сильный ветер и потряс огромный дуб, словно хотел обломать его ветви и бросить их в стену дома. Сорванные с ветвей облака листьев опять полетели к дому. Принялись колотиться о стекла. Зрелище, само собой, пугало, но и восхищало: в свете и тени, играющих на стекле, казалось, что к окну слетелись тысячи алых бабочек.

Едва ветер стих, Наоми вспомнила о Мелодии и повернулась, но женщина исчезла. Вероятно, ушла через листья и ветер, что бы это ни значило.

Тут же Наоми заметила, что дверь в коридор второго этажа приоткрыта. Она не могла вспомнить, оставила ли ее такой, но сильно в этом сомневалась.

Выбежала из спальни для гостей, посмотрела налево, направо. Никого. Прислушалась. Быстрые убегающие шаги не доносились ни с парадной лестницы, ни с лестницы черного хода.

Вновь вернувшись в спальню для гостей, Наоми поспешила к книге, которая ранее поднялась с дивана и летала по комнате. Подхватила ее с ковра. Потом метнулась к дивану у окна, встала на него на колени и успела увидеть, как последний листок спланировал к тем, что уже устилали лужайку. Прижавшись лбом к холодному стеклу, пыталась рассмотреть Мелодию, уходящую сквозь ветви в волшебную страну или затворяющую за собой дверь в стволе дуба, но видела лишь величественное старое дерево, готовящееся к зиме.