Что-то похожее на зиму (ЛП)

– Ну что, можно мне проводить тебя на урок? – произнёс Тим.

Бен нервно рассмеялся.

– Теперь мы можем уйти.

– Давай, только до конца коридора и обратно. Мы исчезнем раньше, чем кто-нибудь заметит.

Это казалось разумным, пока они не начали идти обратно. Затем прозвенел звонок. Сколько бы Тим ни говорил, что хочет сделать это, когда бесчисленное количество подростков высыпались в коридор вокруг него, он не мог не почувствовать неудобство. Не совсем из-за гомосексуализма –хотя они уже услышали много смеха – а из-за того, что ученики заставляли его чувствовать себя слишком старым, напоминали ему, какими неловкими были те школьные дни.

Пока они шли, он оглядывал толпу в поисках новой Стейси Шелли или Брайса Хантера. И, конечно же, на них много смотрели. Девушки хихикали, а парни бросали злые взгляды, но несколько учеников, мимо которых они прошли, смотрели на них с безумной надеждой в глазах. Тим усмехнулся одному из них, толкнув Бена локтем после того, как они прошли мимо него. Бен кивнул, тоже увидев его.

– О, Боже! – произнёс Тим, смеясь с нервным облегчением, когда они снова вышли на улицу. – Ты можешь представить, чтобы два парня шли по коридору, держась за руки, когда мы были в школе? Я бы рехнулся.

– Мне бы это понравилось! – сказал Бен. – Кроме того, сейчас это уже не так необычно. У одной из моих коллег в больнице сын сделал каминг-аут в четырнадцать и повёл своего парня на выпускной.

– Серьёзно?

– Времена меняются!

– Ты пошёл бы со мной на выпускной? – спросил Тим.

Бен фыркнул.

– Шутишь? Я отправился бы за тобой на луну.

Их следующий пункт назначения был ещё меньшей частью их истории, чем школа. Тиму хотелось навестить с Беном прошлое, но до сих пор он не понимал, насколько их отношения были ограничены их подростковыми спальнями, спрятанные от мира. Тим повёл машину в их старый район, припарковавшись рядом с началом одной из велосипедных дорожек через несколько кварталов от обоих их домов.

– Прогуляешься со мной? – произнёс он.

Бен молчал, пока они шли вглубь деревьев, но взял Тима за руку, сжимая её крепче, когда они добрались до маленького искусственного озера. Обойдя вокруг него, они пошли по другой тропинке, которая вела к маленькой игровой площадке. Пейзаж изменился, рукоход и качели сменились новым оборудованием, но никто не забыл, что здесь произошло. Той ночью, когда полиция чуть не поймала их, буквально, со спущенными штанами.

– Хочешь продолжить то, на чём мы остановились? – поддразнил Тим, но когда посмотрел на Бена, тот не улыбался. Так что, может быть, это была не лучшая идея. У них были воспоминания вне дома, но мало какие из них были счастливыми. Тим проверил свои часы. Его родители, наверное, ещё будут на работе. Логово, или его старая спальня – вот это были счастливые места. – Идём. Давай уберёмся отсюда.

За время прогулки поза Бена немного расслабилась.

– Это сумасшествие. Как ты думаешь, сколько раз я пробирался ночью в твой дом?

– Хм. – Тим притворился, что считает в уме. – Один, может, два.

– Скорее одну или две сотни раз. Я прятался за деревом, когда бы ни увидел машину, будто копы преследуют запретных любовников. Всегда было так тихо, особенно зимой, когда слышно только ветер или то, как шелестят несколько одиноких листьев. Только я и звёзды над головой на пути к дому Тима Уаймэна.

– И затем ты забирался в мою кровать с замёрзшими руками, – сказал Тим. – Помнишь, какую я использовал технику, чтобы согреть их?

Бен застенчиво усмехнулся.

– Теперь я могу поехать куда угодно, и никто меня не остановит. Полагаю, тогда отсутствие свободы делало даже простейшие вещи особенными.

– Дело было не только в этом, – сказал Тим. – Проберись однажды ночью в мой дом в Остине, и я тебе это докажу. – Он остановился на тротуаре, когда они дошли до подъездной дорожки, и уставился на дом. – Вот и он. Дом, милый дом. Он выглядит всё таким же.

– Ты кажешься удивлённым, – сказал Бен.

– Прошло немало времени.

Сколько именно? Больше года, это точно. Два, может быть? Его мать звонила время от времени, как и Тим, иногда, но они не хотели, чтобы он делился многим о своей жизни. Каждый раз, когда он упоминал парня, даже просто Марчелло, она умолкала, без сомнений думая, значит ли этот человек для него нечто большее.

По крайней мере, замки не сменили. Тим вошёл в дом с Беном на хвосте, и, пробормотав несколько шуток, они прошли по первому этажу в тишине. Как в музее, они шли осторожно, не прикасаясь ни к каким экспонатам, останавливаясь и молча глядя на некоторые места. Угол гостиной, где стояла рождественская ёлка. Обеденный стол, где они ужинали при свечах, или логово, которое первые несколько недель было всем их общим миром. Затем они поднялись вверх по лестнице, будто была очередная зимняя полночь, но за дверью спальни теперь была просто безликая гостевая. Только шкаф у стены остался прежним.

– Очень плохо, – сказал Бен, присаживаясь на край кровати. – Я надеялся, что у тебя одержимые родители, которые оставят комнату временной капсулой, когда уедет их ребёнок.