Что-то между нами

– Почему прячусь? Воздухом дышу. Ты разве не знаешь, что это полезно для здоровья?

– А, ну… Дыши тогда.

– Ты-то сама как?

– Нормально. А мама спит, что ли?

– Угу. Ей нездоровится.

Вот и весь разговор. Куда мне детей? Вот куда, а? Чтобы вот так опять? Я с некоторыми чужаками ближе, чем с родной дочерью. С той же Эмилией. Находим же, о чем говорить! Я, кажется, за всю жизнь столько не чесал языком, сколько с ней. То есть дело совершенно не в возрасте. Милка-то моя всего на год младше, а ты смотри – ни одной общей темы.

Насилу живой поднимаюсь наверх, принимаю душ, укладываюсь рядом с женой, но, сколько не ворочаюсь с боку на бок, уснуть не получается. Кажется, только глаза смыкаю, как слышу:

– Роб, так ты поедешь со мной к врачу? Если да, пора просыпаться.

ГЛАВА 25

ГЛАВА 25

– Я тебя на улице подожду.

– Тебя позвать в кабинет, чтобы послушать вердикт?

– Конечно. И, Тома…

– Да? – оборачивается жена.

– Ты же понимаешь, что меня не стоит дурачить?

Брови Томки взмывают вверх:

– Нет. Если честно, не очень. Ты сейчас о чем вообще?

– Да так. Предостерегаю тебя от всяких необдуманных поступков.

– Каких поступков, Роб? Что ты имеешь в виду? Конкретизируй, пожалуйста.

– Не знаю, Том… Не знаю! Но я всю ночь ломал голову в попытке понять, как так вышло, что ты забеременела, да так и не смог свести концы с концами.

– Обвиняешь меня в том, что это не твой ребенок? – вскидывается жена.

– Я этого не говорил. Просто странно, тебе не кажется? Ты таблетки пила. Да и я резинками не брезговал.

– В приеме таблеток был перерыв, забыл? Мы же меняли препарат.

– Нет, помню.

Если Томка и врет, то весьма натурально. Вон, слезы звенят в голосе. Чувствую себя распоследним мудаком. Ну а как она хотела? Доверия между нами давно уже нет. И в этом ее вины не меньше, чем моей. К тому же очень «удачно» она забеременела. Когда я впервые в жизни стал задумываться над тем, что в плане семьи, возможно, хочу и достоин большего.

– Надеюсь, когда-нибудь тебе станет очень стыдно за этот разговор.

Напряженно гляжу вслед удаляющейся жене. Нервы совсем ни к черту. Все же закуриваю, проигнорировав просьбы Томы этого не делать. Если что, сяду вперед к водителю, чтобы не смущать жену никотиновой вонью. Усаживаюсь на скамейку в скверике, прилегающем к клинике, с наслаждением затягиваюсь и… закашливаюсь дымом. Нет. Не показалось. С крыльца больнички действительно спускается Эмилия. Сижу дурак дураком, не зная, что мне в такой ситуации делать. Окликнуть ее? Отморозиться? Ни то, ни другое никуда не годится. Идиотская была затея привезти любовницу в медицинский центр, где при необходимости лечилась и моя семья. Но невинность Эмилии повергла меня в такой шок, что я просто ничего лучшего не придумал. А теперь вот. Сижу, со стороны наблюдаю за тем, как девчонка несколько потерянно озирается и тоже сворачивает к скверу. Только в отличие от меня она плюхается на первую попавшуюся скамейку. Достает из сумки какие-то бумажки и начинает бестолково те перебирать. Не могу понять сходу, что же меня так сильно настораживает в ее поведении, но что настораживает – очевидно. Не зря же я иду ей навстречу:

– Привет.

Эмилия смотрит на меня, как на привидение. Шевелит губами, облизывает их, но, сколько ни пытается, не может овладеть голосом. Все интереснее и интереснее. Спускаюсь взглядом от ее нелепо шевелящихся губ к документам, которые она взволнованно прижимает к груди.

– Что здесь?

Вынимаю бланки из скрюченных пальцев девчонки, подношу к глазам. Я не врач. И написанное мало о чем мне говорит. Хотя… Нет. Все-таки вру.

– Эмилия, это что?

– Мои анализы. И еще УЗИ, – наконец, отмирает девчонка, зябко растирая руками плечи. – Понятия не имею, как это получилось. Просто понятия не имею.

– Что получилось?

– Ты не понял? Я беременна.

– Вы что, надо мной издеваетесь?! – Меня взрывает.

Нет, это какая-то жесть. Жесть по всем направлениям!

– Мы? А… Твоя жена… тоже? – кривит губы. – Смешно.

– Смешно тебе?!

– Да. Очень. Прости. Это, наверное, нервное. – Эмилия встает. Подхватывает сумку за длинные ручки. – Хорошо, что ты знаешь. Я не могла сообразить, как тебе сказать, – ковыряет ноготком кожу. – Не пойму, как так вышло. Может, когда меня от устриц полоскало… Все же два дня рвало. Вдруг таблетки не успели раствориться, как думаешь?

– Да какая теперь разница, господи?

Веду рукой ото лба к макушке. Ситуация – просто звездец. Я бы сам посмеялся. Это ж надо! Но ведь ни хера это не смешно, если углубиться. Как разруливать теперь это дерьмо?

– Ты прав. Никакой, – всхлипывает.

А я не знаю, что сказать. Как ее успокоить. К горлу подкатывает огромный удушающий ком. Все должно быть не так. Чувствую себя пауком, запутавшимся в собственной паутине. Я же в своих мечтах о девчонке уже куда только ни забредал. И все могло бы быть… черт с ним, даже так! С ребенком. Когда-нибудь могло. А теперь что? Как? Где в этом уравнении – моя беременная жена?