Что скрывает снег

Совершенно типичная история, которую фельдшер наблюдал многие десятки раз. Правда, все предыдущие жертвы поступали на его стол уже безысходно мертвыми. Так что, если бы учитель вдруг действительно оправился, а не так, как показалось господину Деникину, то это стало бы настоящим чудом. Но их не бывает.

Отойдя к шкафчику с припасами, фельдшер наливал очередную стопку, когда услышал жалобный стон.

Не открывая глаз, учитель беззвучно шевелил губами. Фельдшер смочил бинт в стопке, которую готовился выпить, и отер его лицо.

- Бу...Буу...

- Хм...

- Буу-у.

- Пить?

Набрав воды в рукомойнике, фельдшер аккуратно влил ее в рот больного. Тот снова замолчал. Взяв приготовленный заранее лист бумаги, фельдшер взглянул на стенные часы и старательно вывел: «08.20. Просил воды».

Через несколько минут Чувашевский снова сказал:

- Буу, - а потом вдруг неожиданно, поразительно четко и ясно, заявил: - Блудница - это глубокая пропасть.

- А также многие срамные болезни, - охотно поддакнул фельдшер, фиксируя: «08.35. Бредит».

Еще через пару минут Чувашевский совсем другим голосом выкрикнул:

- Боже, как больно! - и зашевелился.

Пускание крови - на редкость действенный метод, не напрасно его еще исстари применяли.

Фельдшер заглянул в лицо открывшему глаза Чувашевскому.

- Где я?

Правда, вероятно, весьма повредила бы, так что фельдшер ответил нейтрально:

- Ты скоро поправишься, - но так ли это? - Поставлю тебе морфию - и сразу почувствуешь себя лучше.

- Кто вы?

- Я доктор, - снова покривил душой фельдшер.

- Не правда! Он совсем не такой! О боже, как же мне больно.

Эк разговорился!

- На меня напали! Позовите полицию! - теперь Чувашевский пытался встать со стола, отталкиваясь от него своими обмороженными руками.

- Тсс! Тише! Вам нельзя шевелиться. Вы и так в полиции, учитель. Вы лежите прямо в управе!

- Как же так? О боже, что это там на столах... Меня тоже убили?

Приоткрыв дверь, в мертвецкую аккуратно заглянул околоточный.

- От его превосходительства пришли. Снова требуют вас.

- Подождут, - отмахнулся фельдшер, ставя укол.

***

Накануне Павлина разбудила Варю еще до рассвета и сказала, что они пойдут набрать хворосту. Странно, но мешок, который она привязала к поясу, был вовсе не пустым, как положено. Наоборот, он едва не лопался, даже из завязок выпирали тряпки.

- А что там? - недоверчиво спросила Варя.

- А одеяльце. Притомимся и передохнем, - отвечала Павлина.

Варя подавно ничего не поняла: прежде они никогда не отдыхали в лесу, хотя и наведывались туда через день.

- Как же мы притомимся? Тут же недалеко?

- А мы не по той дороге итить станем.

- Почему?

- А там дивы живут лесные. Ты на них и поглядишь.

Варя заинтересовалась и послушно позволила помочь ей обуться.

Однако они уже глубоко ушли в лес, дорога совсем пропала, а диво по пути так и не встретилось. Варя захныкала, но нянька сурово ее одернула, встряхнула:

- Цыц! Тигра прискачет!

Теперь Варя плакала молча, как взрослая, а они все шли и шли. Наконец, девочка упала в снег:

- Не могу!

Павлина молча подняла ее, посадила на спину и продолжила путь. Она нервничала - то и дело останавливалась, оглядывалась кругом - похоже, искала дорогу. Один раз Варе показалось, что Павлина всхлипнула - но так ли оно было на самом деле, неведомо, а если и так, то нянька быстро встряхнулась.

Она не останавливалась, несмотря на мешок с одеялом для отдыха.

- Шшш, ты токмо молчи, Варюшка. Зверье-то слухай, как куролесит...

Похоже, Павлина все же нащупала неприметную и ведомую лишь по особым приметам дорогу. Когда солнце уже садилось, они набрели на одинокий домик в лесу.

- Зимовье! - радостно сообщила нянька, усаживая Варю на деревянную завалинку.

Она сняла щеколду, закрывавшую дом снаружи, и они вошли внутрь.

Варя устроилась на настиле, Павлина развела очаг, достала обещанное одеяло и лепешки и устроилась рядом.

- Тотчас воды потаем - бум жить, - подмигнула она Варе.

- Мы теперича живем здесь? Но тут же никого нет.

- Да почто нам все они? А тут - раздолье, - довольно потянулась Павлина. - Я тута бывала-от ужо. Зиму с охотником жила...

Вскоре уставшая Павлина заснула. У нее под боком, скрутившись калачиком, задремала и Варя.

Наутро снова были лепешки, а потом Павлина достала откуда-то веревку и принялась что-то плести.

- Зверье словим, - сообщила она.

Варя забавлялась с тряпичной куклой, запасливо прихваченной нянькой из дому. Девочка посадила ее на окно и показывала сугробы.

- Смотри, сколько снегу-то намело. А мы теперь живем тута, прямо в лесу. Мы тут одни. Няня?

- М?

- Смотри, кто-то прямо по снегу скачет. С собаками!

Павлина отбросила ловушку и тоже выглянула в окно, но сразу же отшатнулась.

- Настигли!

Дверь зимовья слетела с петель под мощным ударом. Согнувшись, в дом набились люди - больше чем, пять, до которых считала Варя. Остальные - большая куча! - остались снаружи. Двух из них девочка узнала, но остальных, кажется, прежде не видела.

Тот, что вошел первым - истинный сатана во плоти, пахнущий болью и страхом, слегка размахнувшись, ударил Павлину кнутом. Нянька вскрикнула и схватилась за щеку.