Воспоминания о загадочном желтом кубе и Элли накрыли меня свинцовой волной, и я с ужасом поняла, что последствия моего приключения никуда не исчезли. Шон прищурился, быстро что-то соображая.
– На тебя кто-то напал? – неожиданно спросил он.
Я нервно мотнула головой.
– Тогда… если это Лиза тебя во что-то втянула…
– Нет, – шепнула я чуть слышно и, глядя прямо в глаза любимому мужчине, в первый раз в жизни ему соврала. – Мне снились родные. Кажется, после покушения я еще не до конца отошла, – добавила дрожащим голосом.
Наверное, вид у меня был до того жалкий, что Шон мне поверил.
– Ты пьешь свое лекарство?
Я кивнула, продолжая с настороженностью на него смотреть.
– Хорошо. Пей его и дальше. У тебя сейчас что-то болит?
Я прислушалась к ощущениям.
– Голова раскалывается.
– К ужину сможешь спуститься? – хмуро спросил Шон и, глянув на часы, добавил: – Он через два часа.
– Да, думаю, да.
Шон слез с кровати и направился к нашей дорожной сумке. Порылся в карманах и извлек оттуда пузырек с изумрудного цвета жидкостью и какие-то капли. Потом подошел к тумбочке, на которой стоял графин с бокалами. Плеснул в один из них воды, а затем вылил туда же содержимое пузырька.
– Пей, – твердо сказал он, протянув мне бокал.
Я отшатнулась.
– Что это?
Шон прищурился. На его лице отразилось сомнение.
– Не бойся, травить не буду, – мрачно пошутил он, внимательно следя за мной. – Это смесь экстрактов ста редких трав. Быстро тонизирует и восстанавливает силы. Я его принимаю, когда приходится работать сутками. Пей. – Он снова протянул мне бокал.
– Спасибо, – прошептала я, нехотя забрав растворенное в воде лекарство.
Сделала пробный глоток – на вкус ничего, и никаких дыхательных спазмов, – а затем одним махом допила остальное. Шон поставил пустой бокал на прикроватную тумбочку и наклонился надо мной.
– Иди сюда. Я закапаю тебе глаза. Краснота должна пройти.
Я напряглась. Неохотно запрокинула голову и, затаив дыхание, с настороженностью наблюдала за ним, сама не зная, чего так боюсь. Шон бережно оттянул мне правое веко и капнул лекарство, потом сделал то же самое с левым глазом. Завинтил колпачок, спрятал флакончик в карман, пока я моргала, и ласково погладил меня по щеке.
– Скоро тебе станет легче, Карина. Поспи еще немного, я тебя разбужу.
– Спасибо, – прошептала я.
Шон нежно меня поцеловал и, не разрывая контакт губ, уложил на подушки. Его прикосновения были такими теплыми, такими бережными и трепетными, что у меня щемило сердце. Он ведь хороший, очень хороший, и я ему доверяю. Должна доверять.
– Полежи со мной, – тихо попросила я.
Шон устроился рядом, притянул меня к себе и осторожно обнял.
– Ты меня беспокоишь, Карина. Ты так кричала… Отбивалась.
Я положила голову ему на грудь, смежила веки, пытаясь немного расслабиться. Но засыпать боялась. Мне казалось, что стоит только провалиться в мир грез, как кошмар повторится. А голос Шона, бархатистый, негромкий, меня отвлекал.
– Я бы хотел увезти тебя сегодня домой, но не могу. Тогда придется сказать Фредерику, что тебе нездоровится. А об этом никто не должен знать. Это важно, – мягко говорил он, перебирая мои пряди. – Сейчас ты для всех восходящая звезда Пантеона. Энергичная и перспективная. Нельзя никому давать повод в этом усомниться. От этого слишком многое зависит.
Слова Шона прозвучали странно, но что-то в них было такое, отчего напряжение пошло на спад.
– Хорошо, не волнуйся.
– Я найду повод, чтобы утром уехать. Но за ужином ты должна всем улыбаться и, как и всегда, сиять. А если станет совсем плохо, скажи, что тебя осенила потрясающая идея и ты хочешь немного поработать.
Уголки моих губ дрогнули. Гениальная отмазка.
– Ты так часто поступаешь?
– Бывает иногда.
Я придвинулась к нему еще ближе. Шон спас мне жизнь. Он обо мне заботится, опекает. Я должна ему доверять. А что до кошмаров… Чего только на фоне жары и стресса не приснится.
От Шона шло убаюкивающее, успокаивающее тепло, которое действовало на меня, как снотворное. Так что скоро я задремала.
Глава 18
Иллюзия благопристойности
Напряжение… После пробуждения оно не исчезло. К сожалению. Я ощущала его и во время подготовки к ужину, и пока мы с Шоном петляли по лабиринтам особняка господина Штольцберга в поисках столовой.
Шон… На его губах играла улыбка, а взгляд голубых глаз сделался острым, внимательным, ледяным. Он явно что-то заподозрил и теперь осторожно, почти незаметно за мной наблюдал. Я подумала, как было бы здорово рассказать ему про найденный прототип и обсудить то, что меня так беспокоило. Уверена, он сумел бы развеять все мои страхи и опасения. Но внутренний голос подсказывал, что этого делать пока не стоит. Возможно, позже, но только не сейчас.
А еще я очень переживала за Элли. Как она? Удалось ли ей незаметно вернуть прототип отцу? А если нет, то чем это ей обернулось?
В груди пустило корни волнение, в то время как мягкая улыбка приклеилась к губам, а ноги упорно неслись вперед, желая как можно скорее увидеть мою сообщницу.