Что с нами происходит?: Записки современников

В статье «Две войны» (в эти годы велась американо-испанская колониальная война) он писал: «В христианском мире идут в настоящее время две войны. Правда, одна уже кончилась, другая еще не кончилась, но шли они обе в одно и то же время, и противоположность между ними была поразительна. Одна, теперь уже кончившаяся, была старая, тщеславная, глупая и жестокая, несвоевременная, отсталая, языческая война испано-американская, которая убийством одних людей решала вопрос о том, как и кем должны управляться другие люди. Другая война, продолжающаяся еще теперь и имеющая кончиться только тогда, когда кончатся все войны, — это новая, самоотверженная, основанная на одной любви и разуме, святая война — война против войны, которую уже давно (как это выразил В. Гюго на одном из конгрессов) объявила лучшая, передовая часть христианского человечества и которую с особенной силой и успехом ведет в последнее время горсть людей — христиан, кавказских духоборов, против могущественного русского правительства…»

Когда я в тот первый раз летел в Канаду, мне вдруг подумалось: «Мы летим в скоростном лайнере уже 8 часов, до Монреаля еще 3 часа полета, но нам кажется, что мы в воздухе уже целую вечность и что Канада невероятно далеко. А каково же, должно быть, было духоборцам, простым малограмотным крестьянам — женщинам, старикам, детям, плывшим из Батума почти месяц, выдержавшим и качку и непогоду?! А главное, мы знаем, куда летим, а они плыли в неизвестность, они прокладывали для своего народа новые пути».

Вот как это было, по рассказу Сергея Львовича Толстого — старшего сына, не только современника событий, но и активного их участника, одного из организаторов переселения:

«В начале сентября (1898 г. — И. Т.) в Ясную Поляну приехали с Кавказа два духобора из числа расселенных — Иван Абросимов и Николай Зибарев. Они сообщили моему отцу, что все духоборы-постники бесповоротно решили переселиться в ближайшее время, что если им не помогут переселиться в Америку, то они просто перейдут через границу в Турцию или переплывут в Румынию.

Расселенные не могли продолжать жить так, как они жили: выселенные из своих домов в низменную, нездоровую местность, живя среди бедного грузинского населения, повально болея лихорадкой и трахомой, без заработка, без права отлучаться, без надежды на улучшение своего положения, они проедали свои последние деньги и вымирали».

Из 4 000 расселенных за два года умерло более 1 000 человек. Приблизительно около 1 000 человек уплыли на Кипр. Оставшимся 2 000 человек необходимо было эмигрировать, и как можно скорее. За ними решили эмигрировать и часть елизаветпольских (около 1 500 человек), и часть карсских духоборов (около 3 000 человек).

В то время в Англии делом духоборческой эмиграции занимались квакеры, В. Г. Чертков и его помощники. Выяснилось, что благодаря посредничеству П. А. Кропоткина и его приятеля профессора в Торонто Джеймса Мэвора канадское правительство настаивало на том, чтобы переселение основной массы духоборов состоялось не раньше весны будущего года: теперь же, осенью, оно соглашалось принять только сто семейств.

Среди тех, кто помогал организовать это сложное дело — переезд, как оказалось впоследствии, свыше 7 тысяч человек, целыми семьями, и старых, и малых, — были единомышленники Толстого, а также такие деятели русского революционного движения, как П. А. Кропоткин, В. Д. Бонч-Бруевич, В. М. Величкина, известные общественные и религиозные деятели Англии, Германии, Америки.

Л. Н. Толстой (впрочем, как и находившийся все еще в ссылке П. В. Веригин, с которым Лев Николаевич продолжал поддерживать постоянную связь) сначала не очень одобрительно отнесся к выезду духоборцев из России. «Веригин пишет мне, — читаем в одном из писем Л. Н. Толстого, — что он почти против переселения, что все дело в том, чтобы самим быть тверже в братской жизни, а это можно и в России, а и в Канаду можно перевезти свои греховные свойства». Но крестьянская община проголосовала за переезд. Денег на переезд не хватало, хотя Л. Н. Толстой, многочисленные его друзья в России и за ее пределами организовали сбор средств. Лев Николаевич принимает решение — издать «Воскресение» и «Отца Сергия» как можно выгоднее и, как исключение, нарушив собственный отказ от авторских прав, получить гонорар и передать его весь духоборцам. Толстой еще в 1891 году объявил через газеты: «Предоставляю всем желающим право безвозмездно издавать в России и за границей, по-русски и в переводах, а равно и ставить на сцене все те из моих сочинений, которые напечатаны в XII томе издания 1886 года и вышедшем в нынешнем 1891 году XIII томе издания, как равно и мои не напечатанные в России и могущие впоследствии, т. е. после нынешнего дня, появиться сочинения».

После такого заявления трудно было найти издателя, который бы согласился платить за новые сочинения Толстого, да еще и по высшей ставке, что в данном исключительном случае было весьма желательно Льву Николаевичу.