Читаем Что я видел. Эссе и памфлеты полностью

Право воплощенное – это гражданин; право увенчанное – это законодатель. Древние республики представляли право, сидящим на курульном кресле1, держащим в руках скипетр закона и одетым в пурпур власти. Этот образ был правдивым, и идеал до сих пор остается таким же. Любое упорядоченное общество должно иметь священный и вооруженный закон, священный благодаря справедливости, вооруженный свободой.

В том, что было только что сказано, не было произнесено слово сила. Однако сила существует; но она не существует вне права; она существует в праве.

Тот, кто говорит «право», говорит «сила».

Так что же существует вне права?

Насилие.

Есть только одна необходимость – истина; вот почему есть только одна сила – право. Успех вне истины и права не более чем видимость. Близорукие тираны ошибаются; удачная западня создает им видимость победы, но эта победа полна пепла; преступник полагает, что его преступление – его пособник, но это ошибка; его преступление – это его кара; убийца всегда порежется своим ножом; измена всегда предаст изменника; преступников, пусть они даже не подозревают об этом, всегда держит за шиворот невидимый призрак их злодеяния; дурной поступок никогда не отпустит вас; и неизбежно, неумолимо приведет к морю крови тех, кто увенчан славой, и к безднам грязи тех, кто покрыт стыдом, не даруя прощения виновным, Восемнадцатое брюмера ведет великих к Ватерлоо, а второе декабря увлекает ничтожных к Седану2.

Когда приверженцы насилия и изменники обкрадывают и развенчивают право, они не знают, что делают.

<p>II</p>

Изгнание – это право, с которого сорвали одежды. Нет ничего более ужасного. Для кого? Для того, кого подвергли изгнанию? Нет, для того, кто на него осудил. Пытка возвращается и терзает палача.

Мечтатель, который в одиночестве прогуливается по песчаному берегу, пустыня вокруг мыслителя, убеленная сединами, спокойная голова, вокруг которой кружат удивленные чайки, философ, наблюдающий за безмятежным рассветом, Бог, время от времени призываемый в свидетели среди деревьев и скал, тростник, не только мыслящий, но и размышляющий, волосы, которые седеют в одиночестве, пока не станут совершенно белыми, человек, который чувствует, как все больше и больше превращается в тень, длинная череда лет, проносящаяся над тем, кто отсутствует, но не умер, тяготы этого обездоленного, тоска по отечеству невинного – нет ничего более страшного для коронованных злодеев.

Что бы ни делали всемогущие баловни минуты, вечная сущность сопротивляется им. Они лишь скользят по поверхности уверенности, внутренний мир принадлежит мыслителям. Вы изгоняете человека. Пусть. А что затем? Вы можете вырвать с корнем дерево, но вы не сможете вырвать свет у неба. Завтра все равно наступит рассвет.

Однако воздадим справедливость тем, кто осуждает на изгнание: они логичны, безукоризненны и отвратительны. Они делают все возможное для того, чтобы уничтожить изгнанника.

Добиваются ли они своей цели? Преуспевают ли? Возможно.

Человек, настолько разоренный, что у него осталась только его честь, настолько обобранный, что у него осталась только его совесть, настолько одинокий, что рядом с ним осталась лишь справедливость, столь отвергаемый, что с ним осталась только истина, настолько погруженный во мрак, что ему остается только солнце, – вот что такое изгнанник.

<p>III</p>

Изгнание – это категория не материальная, это категория моральная. Все уголки земли стоят друг друга. Angulus ridet.[59] Каждое место подойдет для мечты, лишь бы уголок был безвестным, а горизонт – широким.

В частности, привлекателен архипелаг Ля Манша; его с легкостью можно принять за родину, поскольку он – часть Франции. Джерси и Гернси – это кусочки Галлии, которые море оторвало от нее в восьмом столетии. В Джерси было больше кокетства, чем в Гернси; он остался в выигрыше от того, что стал более миловидным и менее прекрасным. На Джерси лес превратился в сад; на Гернси скалы остались колоссами. Здесь – больше прелести, там – больше величия. На Джерси ты в Нормандии, на Гернси – в Бретани. Букет огромный, как Лондон, – это Джерси. Здесь все благоухает, сияет, смеется; но это не мешает бурям посещать остров. Тот, кто пишет эти строки, как-то сравнил Джерси с «идиллией в открытом море». В языческие времена Джерси был более романским, Гернси – более кельтским: на Джерси чувствуется присутствие Юпитера, на Гернси – Тевтата3. На Гернси исчезла свирепость, но осталась дикость; на Гернси то, что когда-то принадлежало друидам, перешло теперь к гугенотам; здесь теперь правит не Молох, а Кальвин; церкви здесь холодные, пейзажи недоступны, религия раздражительна. Короче говоря, оба острова очаровательны: один – своей приветливостью, другой – суровостью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Инстанция вкуса

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература