Что делать?

– Вы не слышали? – есть опыт применения к делу тех принципов, которые выработаны в последнее время экономическою наукою: вы знаете их?

– Да, я читала; это, должно быть, очень интересно и полезно. И я могу принять в этом участие? Где же это найти?

– Это основано госпожою Кирсановою.

– Кто она? ее муж медик?

– Вы его знаете? И он не сказал вам об этом деле?

– Это было давно, он тогда еще не был женат; я была очень больна, – он приезжал несколько раз и спас меня. Ах, какой это человек! Похожа на него она?

Но как же познакомиться с Кирсановою? Бьюмонт рекомендует Катерину Васильевну Кирсановой? – Нет, Кирсановы даже не слышали его фамилии; но никакой рекомендации не надобно: Кирсанова, наверное, будет рада встретить такое сочувствие. Адрес надобно узнать там, где служит Кирсанов.

XII

Вот каким образом произошло то, что Полозова познакомилась с Верой Павловною; она отправилась к ней на другой же день поутру; и Бьюмонт был так заинтересован, что вечером приехал узнать, как понравилось Катерине Васильевне новое знакомство и новое дело.

Катерина Васильевна была очень одушевлена. Грусти – никаких следов; задумчивость заменилась восторгом. Она с энтузиазмом рассказывала Бьюмонту, – а ведь уж рассказывала отцу, но от одного раза не унялась, – о том, что видела поутру, и не было конца ее рассказу; да, теперь ее сердце было полно: живое дело найдено! Бьюмонт слушал внимательно; но разве можно слушать так? И она чуть не с гневом сказала:

– M-r Бьюмонт, я разочаровываюсь в вас: неужели это так мало действует на вас, что вам только интересно, – не больше?

– Катерина Васильевна, вы забываете, что я все это видел у нас, в Америке; для меня занимательны некоторые подробности; но само дело слишком знакомо мне. Интерес новизны тут могут иметь для меня только личности, которым обязано своим успехом это дело, новое у вас. Например, что вы можете рассказать мне о m-me Кирсановой?

– Ах, Боже мой: разумеется, она мне чрезвычайно понравилась; она с такою любовью объясняла мне все.

– Это вы уж говорили.

– Чего ж вам больше? Что я могу сказать вам больше? Неужели ж мне было до того, чтобы думать о ней, когда у меня перед глазами было такое дело?

– Так, – сказал Бьюмонт, – я понимаю, что совершенно забываешь о лицах, когда заинтересован делом; однако что ж вы можете сказать мне еще о m-me Кирсановой?

Катерина Васильевна стала собирать все свои воспоминания о Вере Павловне, но в них только и нашлось первое впечатление, которое сделала на нее Вера Павловна; она очень живо описала ее наружность, манеру говорить, все, что бросается в глаза в минуту встречи с новым человеком; но дальше, дальше у нее в воспоминаниях уже действительно не было почти ничего, относящегося к Вере Павловне: мастерская, мастерская, мастерская – и объяснения Веры Павловны о мастерской; эти объяснения она все понимала, но самой Веры Павловны во все следующее время, после первых слов встречи, она уж не понимала.

– Итак, на этот раз я обманулся в ожидании много узнать от вас о m-me Кирсановой; но я не отстану от вас: через несколько дней я опять стану расспрашивать вас о ней.

– Но почему ж вам самому не познакомиться с нею, если она так интересует вас?

– Мне хочется сделать это; может быть, я и сделаю когда-нибудь. Но прежде я должен узнать о ней больше. – Бьюмонт остановился на минуту. – Я думал, лучше ли просить вас или не просить; кажется, лучше попросить: когда вам случится упоминать мою фамилию в разговорах с ними, не говорите, что я расспрашивал вас о ней или хочу когда-нибудь познакомиться с ними.

– Но это начинает походить на загадку, m-г Бьюмонт, – серьезным тоном сказала Катерина Васильевна. – Вы хотите через меня разузнавать о них, а сам хотите скрываться.

– Да, Катерина Васильевна; как вам объяснить это? – я опасаюсь знакомиться с ними.

– Все это странно, m-r Бьюмонт.

– Правда. Скажу прямее: я опасаюсь, что им будет это неприятно. Они не слышали моей фамилии. Но у меня могли быть какие-нибудь столкновения с кем-нибудь из людей, близких к ним, или с ними, это все равно. Словом, я должен удостовериться, приятно ли было бы им познакомиться со мною.

– Все это странно, m-r Бьюмонт.

– Я честный человек, Катерина Васильевна; смею вас уверить, что я никогда не захотел бы компрометировать вас; мы с вами видимся только во второй раз, но я уж очень уважаю вас.

– Я также вижу, m-r Бьюмонт, что вы порядочный человек, но…

– Если вы считаете меня порядочным человеком, вы позволите мне бывать у вас, чтобы тогда, когда вы достаточно уверитесь во мне, я мог опять спросить вас о Кирсановых. Или лучше вы сами заговорите о них, когда вам покажется, что вы можете исполнить эту мою просьбу, которую я сделаю теперь и не буду возобновлять. Вы позволяете?

– Извольте, m-r Бьюмонт, – сказала Катерина Васильевна, слегка пожав плечами. – Но согласитесь, что…

Она опять не хотела договорить.

– …что я теперь должен внушать вам некоторое недоверие? Правда. Но я буду ждать, пока оно пройдет.

XIII