Чревовещатель

Госпожа Метцер опять села на место и погрузилась в свои мысли, не замечая признаков нетерпения и раздражения, выказываемых мужем. Немец поневоле покорился этой немоте и стал подробно рассказывать Жоржу о сложных спекуляциях, которые, если бы Домера решился дать малую часть своих капиталов, должны были принести изумительные результаты.

– Будьте уверены, мой юный друг, — прибавил он, — что вам достанется часть прибыли. Трудясь для вашего милого дядюшки, я буду трудиться и для вас, не только увеличивая состояние, которое вам когда-нибудь достанется, но немедленно передавая в ваше распоряжение суммы, которые вам понадобятся, без всякого ущерба для интересов вашего дяди и из моего собственного барыша. Скажу точнее: в тот день, когда я подпишу акт о партнерстве с господином Домера, я открою вам кредит до ста тысяч франков.

Жорж почти не слушал. Хозяин наконец приметил очевидное невнимание своего гостя и нахмурился. Но почти тотчас на его лицо вернулась улыбка.

– Любезный лейтенант, очевидно, я вам надоедаю.

– Вовсе нет, уверяю вас! — воскликнул Жорж, опомнившись.

– Бесполезно отпираться, — продолжал Метцер, — я вам надоедаю, и это весьма естественно: вы не привыкли к деловому языку. Притом я понимаю, что злоупотребил вашим терпением. А потому на сегодня мы оставим этот предмет.

Даниель позвонил. Пришла служанка и принесла поднос с хрустальным графином, стоявшим в серебряной чаше, наполненной льдом, чашечки китайского фарфора, сахарницу, золоченые ложечки и сигары.

– Госпожа Метцер нальет нам охлажденного кофе, — продолжал хозяин. — Милый друг, мы ждем.

Молодая женщина оставалась неподвижна как статуя.

– Разве вы не слышите? — продолжал Метцер почти грозно. — Я вам сказал, что мы ждем.

Леонида вздрогнула, будто пробудившись от глубокого сна. Она встала, бледная и безмолвная, как призрак, схватила графин, налила кофе в чашки и подала Жоржу Праделю и мужу.

– Как вам этот кофе? — спросил Даниель офицера.

– Отличный, — отвечал Жорж.

– Долорес — так зовут мулатку — не имеет равных в его приготовлении. Вы музыкант, любезный лейтенант?

– Нет, но обожаю музыку.

– Мужья гордятся дарованиями своих жен. Я хочу, чтобы вы послушали мою жену. Леонида, сядьте за фортепьяно и будьте так любезны, спойте нам что-нибудь.

Госпожа Метцер вздрогнула и устремила на мужа молящий взгляд.

Даниель был неумолим.

– Не заставляйте себя просить, — продолжал он. — Выберите что-нибудь веселенькое.

Молодая женщина, подобно мученице, идущей на казнь, подошла к фортепьяно. Но в эту минуту дверь отворилась, и в гостиную вошел с улыбкой на устах низенький человек, старый и плешивый, с длинными бакенбардами.

– Ах! Любезный господин Ришар Эллио, милости просим! — воскликнул Даниель. — Вот что можно назвать приятным сюрпризом!

Леонида посмотрела на вошедшего, вздрогнула, зашаталась и упала бы без чувств, если бы Жорж Прадель не бросился ее поддержать.

Ришар Эллио был тем богатым банкиром, который оспаривал расположение жидовки Ревекки у лейтенанта Жоржа Праделя. Будучи отцом семейства и в возрасте более чем зрелом, этот миллионер удивлял общество своим разнузданным поведением. Громадное состояние позволяло ему давать полную волю своим порокам. Каждый день называли все новых его любовниц: куртизанок, актрис, певиц или законных жен мелких торговцев в стесненных обстоятельствах — торговцев, которых он, как банкир, держал в полной зависимости.

Кроме дома на улице Баб-эль-Уэд, у банкира был домик, меблированный с большой роскошью и утонченным комфортом. Там он помещал своих фавориток на время их краткосрочного царствования. Там он также устраивал оргии, достойные римлян, о которых честные люди говорили с глубоким отвращением.

Встретив этого человека, принятого в доме пруссака и переступавшего порог гостиной госпожи Метцер, а главное, видя страшное волнение Леониды, офицер содрогнулся, будто предчувствуя какой-то гнусный заговор.

– Что у вас происходит, господин Даниель? — заметил банкир с насмешливым хохотом. — Странный прием гостю, которому вы говорите: милости просим! Что значит обморок очаровательной госпожи Метцер?

– Прошу вас извинить Леониду, — поспешил ответить Метцер. — Она с утра нездорова.

Ришар Эллио надел на свой крючковатый нос пенсне и продолжал со смехом:

– Да-да, припадок будет недолгим. Ваша очаровательная жена уже приходит в чувство на руках этого молодого офицера, который так кстати очутился рядом.

Леонида действительно мало-помалу приходила в себя, хотя еще не совсем опомнилась. Жорж довел ее, или, лучше сказать, отнес, к креслу, где она и осталась.

– Позвольте мне представить вам нового друга, — сказал Даниель банкиру в замешательстве, — господин Жорж Прадель, лейтенант зуавов и племянник господина Домера, знаменитого гаврского судовладельца.

– Я не раз встречал господина Праделя, — отвечал Ришар Эллио. — Очень рад поближе познакомиться с ним. Я уважаю его, он человек со вкусом. Его любовница, жидовка Ревекка, бесспорно считалась бы самой хорошенькой женщиной в Алжире, если бы не существовало госпожи Метцер.