Чмоки

Сестра принесла букет тигровых лилий и налила в розовый пластмассовый кувшин лондонской воды из-под крана. В карточке, прилагавшейся к букету, говорилось: «Поправляйся скорей! „Пуффа“ тебя любит». Алановы нездоровые шуточки. Отчаявшийся и удрученный, я задремал. Потом пришла Кейт. Я обрадовался, хотел ее обнять…

— Как шея? — резко спросила она.

— Да вроде должен выжить. — Вообще-то я ожидал от нее больше сочувствия. Я ждал поцелуя, но она просто подвинула стул к койке, уселась, скрестила руки на груди и принялась уничтожать меня взглядом.

— Ну ты и скоти-ина! Ты зачем мне врал? Ты хоть понимаешь, что ты меня подставил? — В ее голосе звучала холодная ярость.

По опыту семейной жизни я знал, что в таких ситуациях нападение — только форма защиты.

— Минутку! А чем я-то виноват? На меня, между прочим, маньяк напал, шею мне порезал. У меня там дырища вот такая, крови я потерял до чертовой матери. Чуть вообще концы не отдал!

— Что, деточка, пожалеть тебя, да? — огрызнулась Кейт. — Ты сказал, домой пойдешь! Пошел бы домой — ничего бы с тобой не случилось. Ты что вообще творишь — ты хоть понимаешь? Говоришь, что пьешь литий — сам не пьешь, а потом еще заявляешь, что Алан тебя покалечил!

— Он меня опять пытался убить! Я за ним шел до кино. Он был с Клэр — помнишь, я рассказывал?

— Конечно помню. Так ведь он ее же убил вроде, нет? Концы с концами не сходятся, Стив… Ладно, слушай: мне звонили из полиции, спрашивали про твое состояние и про этот твой пунктик насчет Алана.

Я начал возражать, но она сердито отвернулась:

— Я тебе доверяла, между прочим.

— Я тебе никогда не врал, — серьезно сказал я. Нужно было вернуть ее. Я чувствовал, что, кроме нее, мне не на кого больше положиться.

— Да? А литий ты когда бросил? — поинтересовалась она, глянув на меня со жгучим презрением.

— Литий? Почему — бросил?

— Ой, прекрати! У тебя доктор Миллер кровь брал. На меня смотри! — Она схватила меня за руку. — Короче так. Повторяю в последний раз. Историю с Аланом ты придумал, чтобы объяснить свое увольнение. Теперь ты пытаешься тем же самым объяснить случай с мопедом и в кино, хотя на самом деле это просто невезение. Понял меня?

Я был раздавлен. Кейт — умная девушка. Она знает, как работают мои мозги, я к ней что-то чувствую — может быть, даже это любовь. Но и она мне не верит…

— Я что, съехал опять, да? Ну помоги мне! — взмолился я. — Ты правда считаешь, что на меня за два дня напали два разных маньяка?

Я был в отчаянии. Кейт обняла меня:

— Успокойся. Я не думаю, что у тебя какая-то серьезная мания. Но что параноидальная фиксация налицо — это точно.

Я тихонько скулил у нее на груди:

— Ты меня ненавидишь, да?

Нет, это кошмар, это просто безнадежно: чем больше я разоряюсь, доказывая ей, что Алан виновен, тем больше подтверждаю ее диагноз.

— Что ты говоришь? Конечно нет. Просто обидно, что ты мне врал, — грустно сказала Кейт.

Потом она сказала, что ей пора на работу, пообещала, если сможет, зайти попозже.

Ушла. Я был полностью уничтожен. Никто мне не верит. Никто мне не помогает. Я один против всех.

«Полароид»

Взяв в руки камеру «Полароид-прокам», вы поймете, что это настоящее чудо техники. Этот надежный фотоаппарат идеально подходит для профессиональной съемки.

И это не просто слова. «Полароид» гарантирует отличный результат.

Ближе к вечеру пришел доктор Миллер и стал потихоньку подкапываться под мои обвинения против Алана. Весь унылый перечень моих скорбей был извлечен на свет божий для переоценки. Тут была и низкая самооценка, и обида на отсутствующего отца, и влияние увольнения на мое самовосприятие. Он даже намекнул, что я сам испортил тормоза, чтобы был повод обвинить Алана. Я был слишком слаб, чтобы с ним пререкаться, но противно было, что Алан гуляет на свободе, а я пристегнут к капельнице. Миллер сказал, что хочет еще пару дней подержать меня в больнице, чтобы убедиться, что процент лития у меня в норме. Потом дал мне таблетку и проследил, чтобы я ее проглотил. Когда он ушел, я провалился в рваную дремоту. Потом что-то случилось, и я проснулся.

В дверях стояла Клэр и смотрела на меня. Я решил, что это галлюцинация.

Зажмурился, открыл глаза. Ничего не изменилось. Значит, не сон.

Я вцепился в простыни, наполовину уверенный, что сейчас у нее из-за спины выйдет Алан.

Личико у Клэр было испуганное, на вид она оказалась моложе, чем мне помнилось. Курточка насквозь промокла, мокрые волосы прилипли к щеке. Я смотрел на нее квадратными глазами, постепенно отходя от шока. По стеклу грязными струями шелестел дождь.

— Мистер Корк… вам плохо? Вы меня не помните? Вы были с Аланом, а я к вам подсела…

Клэр подошла на несколько шагов. Я окончательно проснулся и сел. Клэр все прятала голову в плечи, как будто хотела укрыться, нырнуть обратно в детство.

— Конечно помню. Вы садитесь, — мягко предложил я.

Она присела на краешек стула.