Чмод 666

— Все включено, вот сам посмотри, — я протянул ему свой сотовый. — Кроме того, мне уже звонила сюда куча народу. Сим-карту не менял, сижу на роуминге.

— Так, сейчас проверим… — дядюшка посмотрел на мой телефон, потом произвел какие-то манипуляции со своим. — Так, убедись вот:

— Абонент временно недоступен, перезвоните позже, — сказал его телефон женским голосом.

— Слышишь?

— Может, номер неверный? — вяло спросил я, не особенно надеясь на подтверждение своей гипотезы.

— Сам посмотри, если сомневаешься. Я же не вручную его вбивал, а сохранил, когда ты позвонил. Номер определился, я его и оставил. Ладно, чего уж тут разбираться, сам мне звони почаще. Кстати — может, представишь нас? А то куда вдруг подевалась вся наша семейная учтивость и порядочность?

Я церемонно представил дядюшке свою подругу:

— Знакомьтесь: Елена Мансурова, — сказал я, глядя на Елену. — Потомок старинного русского рода. Того самого! — я повернулся к дяде Ираклию: — Ираклий Петрович Бараташвили — профессор, великолепный медиевист[18], отличный рассказчик и классный специалист по холодному оружию.

— Ну, ты меня совсем захвалил, — ответил дядя, хотя такое представление ему явно польстило и очень понравилось. — Но я бы не стал называть себя медиевистом. Я, скорее, специалист по истории евразийских отношений. А вы действительно из дворянского рода Мансуровых? — обратился он к Лене.

— Да, действительно, — сказала она, хорошо помня мой недавний инструктаж. — Бабушка мне все уши прожужжала на тему этих наших предков.

— Может, мы сначала как-то разберемся с этим? — нагло вылез я, показывая на два объемистых пакета с продуктами. — Хотелось бы немного перекусить. Мы тут по дороге прикупили кое-что необходимое для таких случаев, и все это надо как-то оприходовать…

Назавтра я снова приехал к дядюшке, снова отягощенный разными сумками. Как я и предполагал накануне, дядя Ираклий с радостью выделил Ленке комнату для проживания, а в качестве платы за постой потребовал рассказать о родственниках и предках.

— О, а я чуть не забыл, — покривил душой дядя, после обычных приветствий. — Сегодня же твой день рождения! Мы сейчас Юльку позовем, а то у тебя не так уж много осталось живых родственников…

— Я давеча уже пытался с ней поговорить на эту тему. И дозвонился даже, но она не сможет приехать. Вся увязла в этом своем бизнесе.

— Обычное дело для нее. Эх, Юлька, Юлька… хоть с сыном успевает иногда общаться, и то хорошо. Одних нянек да инвалидного деда недостаточно, ему сейчас мать нужна… Ну, так что? Будем тебя праздновать, или как?

— Вообще-то сорокалетие праздновать не принято, — смущенно возразил я, чмокая в щечку подошедшую Лену. — Поскольку «сорок лет» уж очень смахивает на «сорок дней». Кроме того, сейчас не сильно удачный момент, так скажем. Еще не прошло и сорока дней после смерти отца… нет, не хочу.

— Я тоже слышала, что это дурная примета, — поддержала меня подруга.

— Почему? Ерунда какая-то. Мне кажется, что ты просто не хочешь праздновать… — справедливо решил дядя Ираклий. — Так сразу и скажи, а то примета, примета…

— Не хочу, — подтвердил я. — Да и причины есть для такого нехотения. Давай просто так посидим.

Вдруг дверь открылась, и вошла Юлия. За разговорами никто даже не услышал, как она отпирала замок.

— Это вы чего тут? — с шутливым возмущением спросила она, кивнув на принесенные мною сумки с торчащими оттуда горлышками бутылок. — Уже празднуете? Причем без меня?

— О, вот и Юлька пожаловала! А мы вот не знаем, — ответил дядя Ираклий, — праздновать нам Витькин юбилей, или нет. Решаем вот! Вроде бы как не время сейчас для празднований… Подожди, но ты же занята в своем бизнесе и приехать не можешь!

— Смогла! Освободила пару часиков специально для вас. Цените! Вот я вам тут пожрать привезла, — сказала она, показывая какие-то цветные пакеты. — Действительно, есть такая примета, согласно которой сорокалетие нельзя отмечать пышно, из-за того, что число «сорок» ассоциируется с поминальными сорока днями. Но непышно отмечать можно, примета не запрещает!

— Я вообще в приметы не особо верю, а то, что свои сорок лет отмечал, помню прекрасно! — констатировал дядя Ираклий.

— А я отмечать не хочу, — уперся я. — После того, как моя мама отпраздновала свои сорок (почти тридцать лет прошло, страшно подумать!) я увидел, что стало происходить вслед за этим… К сожалению, о том, что сорок лет нельзя отмечать ни в коем случае, мы узнали уже после. Если бы знали раньше, может, все было бы иначе. И ведь не хотела она, так все решилось буквально в последний момент. Спонтанно! Но потом… Короче — жизнь повернулась буквально на сто восемьдесят градусов. Так что — не буду! Береженого бох бережет!

— Это могло оказаться простым совпадением, — заметила Юлия. — Как это обычно бывает: началась черная полоса в жизни, полосы таковые бывают независимо от отмечания сорокалетия. А вообще, фиг его знает… Так что решать тебе и только тебе!

— Опять разговор повернулся на мрачную тему, — недовольно буркнула Ленка. — Может, ты нас все-таки познакомишь?