Чистый кайф

Я только сейчас вспоминаю, кто меня сюда привез и стараюсь найти его взглядом, на что Марк тут же отвечает:

— Он уехал, — и отошел к Нике.

Он был рядом, но уехал.

Тряхнула головой, чтобы и дальше не искать того чего явно нет. И как раз вовремя, так как вышел врач и направился в нашу сторону.

— Только тихо, — тут же выставил перед собой ладонь, словно уже знал наперед, что мы начнем его заваливать вопросами. — Я сам сейчас все скажу.

Мы замолчали, ожидая приговора.

— Давид Маркович в коме, — слышу, как всхлипнула мама, а у меня на мгновение остановилось сердце, чтобы вновь пуститься вскачь. — Мы сделали все возможное. И сделаем это еще не раз, если понадобится, будьте уверены.

— Инсульт? — спрашивает Марк и врач молча, кивает.

Мы все понимаем, что в его возрасте это очень опасно. Учитывая предыдущие приступы с последствиями, с которыми крепкий организм справился. Сейчас же на горизонте маячит опасность. Он слаб и далеко не молод.

— Будем контролировать его состояние. Но готовьтесь, на этот раз без последствий не обойдется. Сразу предупреждаю, чудес не ждите. Обширное поражение мозга. Будет очень нелегко. Мы делаем все возможное, чтобы вывести его из комы. Но…

Повисает жуткая тишина. Мы прекрасно понимаем, что это все может печально закончится, но хочется до последнего верить в чудо.

— Я останусь тут, с ним и это не обсуждается, — проговорила мама. — Я хочу к нему. Ему нужна моя поддержка.

— Хорошо, Василиса. Я вас провожу, — врач даже не стал отговариваться, зная маму.

У меня снова затрезвонил телефон. Звонила няня. Я тут же спохватилась, что не предупредила ее.

— Людмила Борисовна, простите, совсем забыла вас предупредить, — отвечаю и отхожу в сторону, пока Марк что-то обсуждал с врачом. — Папа попал в больницу, в общем, — пока пытаюсь подобрать слова, чтобы снова не разреветься, няня сама вставляет свое слово, сказав, я посижу столько, сколько нужно будет. — Спасибо, я сейчас приеду.

— Так, девочки, — стоило только отключить телефон, как Марк стал раздавать команды. — Домой отвезу Нику и Веру, мам, я тебя подменю через пару часов, — и никто не стал с ним спорить, молча кивнув.

Дома я оказываюсь ближе к десяти вечера и нянечка уже уложила моих крошек. Проводив ее, я тихонько прошла в их комнатку и села на пол между двух кроваток и тихо расплакалась.

Можно в любой момент потерять отца. В любой. И мне страшно, что он не справится. Упертый и упрямый папа. Ведь сколько предупреждал его врач, что нужно пройти осмотр, что нужно поддержать и без того уставший организм. Но нет. Как только мы с ним не разговаривали, он все равно стоял на своем. Упрямился, обижался на, казалось бы, беспричинное беспокойство. А оно вот как вышло.

И вот сейчас я смотрю на своих малышей, понимаю, чего их лишила. Возможно, самого главного в жизни, что может быть у ребенка. Отца. Родного отца.

Папа прав. Папа как всегда оказался прав.

Закрываю глаза и, вслушиваясь в мерное дыхание своих детей, представляю Романа. Как бы он отреагировал на эту новость? Нужно обязательно ему рассказать все. Я обещала отцу.

Глава 50. Вера

Проснулась от звонка мобильного, что оставила в прихожей на тумбе. А сама, как оказалось, уснула в детской, сидя у кроваток.

Подскочила и бегом направилась на его поиски. В прихожей его нахожу уже тогда, как только он перестает трезвонить. Но не успеваю я перевести дух, как экран мобильного снова оживает и показывается имя звонящего.

— Да, мам? — отвечаю с волнением, мысленно ругая себя за секундный страх.

— Все нормально, — слышу усталый голос родительницы. — Как ты, как малыши?

— Все хорошо, спят. Няню жду, — поглядываю на часы. — Через час придет и я к папе в больницу.

— Хорошо. Ему нужно нас услышать. И он обязательно к нам вернется.

— Мам, я боюсь, — замираю, пытаясь понять свои ощущения.

— И я, кнопка, очень боюсь за него, — слышу, как она нервно выдыхает и сдерживает всхлип.

Ей тяжело, возможно даже тяжелее чем нам всем вместе взятым.

Отключаюсь, убираю телефон снова на тумбу и плетусь в ванную. Умываюсь и смотрю на себя в зеркало.

Только сейчас понимаю, что я видела в прошлый раз в своем отражении. Беспокойство. Предчувствие. Я чувствовала, что что-то произойдет. Что-то плохое и оно случилось. И это чувство не отступает. И от этого еще страшнее.

Потом наливаю чай и просто наслаждаюсь тишиной, каких-то пятнадцать минут. Потом приходит Людмила Борисовна, и я снова тороплюсь. На стоянку. Заезжаю на работу и мчу в больницу, где сменяю уставшую маму. Марк тоже тут, с ночи дежурит, но мама не захотела оставлять отца. Сейчас же ее проводили в комнату для персонала, и вколов успокоительного уложили спать. Ей нужен отдых. Хотя бы на каких то пару часов.

— Принести кофе? Тут в автомате вполне сносный напиток, — раздается голос Марка рядом, когда я присела напротив папиной постели в кресло.

— Да, наверное, не помешало бы, — и слышу, как за Марком закрылась дверь.

Отец подключен к аппаратам искусственной вентиляции легких, обмотан всевозможными проводами и трубочками. Он бледен и слаб. И мне не привычно видеть его вот таким. На грани жизни и смерти.