Чистый дом

– Как и те, кто отбывает заключение сроком в сто и более лет. Или вы думаете, что у них есть шансы дожить до конца своего срока? – улыбнулся Юрий Георгиевич, наливая себе чай. – Кроме того, вспомните про Луизианское восстание две тысячи сорок первого года и его последствия.

– Это черное пятно в истории Америки, – согласился доктор Пристон.

– Джек, – спросил его Юрий Георгиевич, – а что вы подразумеваете под «черным пятном» – Луизианское восстание или Луизианское побоище?

– Само событие. Это было ужасно. Сколько людей понапрасну погибло, – посетовал доктор Аллон.

– Бил, говорите все как есть. Не просто погибло, а было безжалостно убито. Луизианское восстание две тысячи сорок первого года – не просто митинг, а крупнейший бунт афроамериканцев против несправедливости и неравенства, установившегося в Америке. Это был настоящий вызов сложившейся системе. И чем все закончилось? Вместо того, чтобы прислушаться к таким простым и понятным требованиям, как равенство, человеческое отношение, решение социальных проблем, и искать компромиссы, что сделали власти в Америке?

– Прибегли к помощи армии, чтобы разогнать демонстрантов…

– Собственных граждан, имеющих право говорить и быть услышанными. И их не просто разогнали, а уничтожили. Сколько человек тогда было убито, Бил?

– По данным, озвученным в СМИ, около трех тысяч.

– Три тысячи! – повторил Юрий Георгиевич. – Хотя я уверен, что число жертв гораздо больше. Так вот, за одну ночь расстреляли три тысячи афроамериканцев, которые просто хотели, чтобы с ними считались как с равными, что, как вы говорите, и так предусмотрено Конституцией США. И ответьте на вопрос: сколько представителей силовых структур были привлечены к ответственности и понесли наказание?

– Ни один, – сказал доктор Пристон.

– Ни один, – медленно повторил Юрий Георгиевич. – Видите, за убийство трех тысяч мирно митингующих афроамериканцев никто к ответственности привлечен не был. Уголовное дело было развалено. Насколько я помню, в Америке в рабовладельческий период убивать невольников тоже можно было безнаказанно. Вот вам еще одна параллель. И вы продолжаете утверждать, что в Америке нет рабства. А что же это тогда?

– Вы сгущаете краски. Подобным образом можно описать любую страну.

– Ну опишите Россию. Только у вас не получится. Можете и не стараться. В России совершенно по-иному устроена пенитенциарная система. У нас более толерантно относятся к преступникам. Увы, чаще даже более снисходительно, чем к пострадавшим. Вы ни в одной картотеке дел не найдете, чтоб кому-нибудь дали сорок или более лет заключения. Труд заключенных оплачивается. И все доходы от их труда идут в государственную казну. В этом огромная разница, которую невозможно отрицать.

– Но ведь есть и более толерантные страны, та же Норвегия.

– Мы сейчас не сравниваем разные государства, не ищем, кто лучше, а кто хуже. Мы говорим про рабство в Америке. И отрицать его наличие в Штатах – это то же самое, что признаться в собственной слепоте. Рабство там есть, и в промышленных масштабах, – закончил Юрий Георгиевич.

– Что ж, Юрий. Не могу согласиться полностью с вашей позицией, – пожал плечами доктор Аллон. – Но бутылка коньяка с меня. Это пари за вами, но я жажду реванша.

– Вы поймите, дорогой друг, – поддержал коллегу доктор Пристон, – мы не хотим сказать, что Америка – идеальная страна. В ней есть много такого, чем гордиться нельзя. И там существует немало людей, которых хотелось бы забросить на какую-нибудь далекую необитаемую планету. Но в ней есть и много хорошо.

– Джек, вы мне тут уже час говорите, что в Америке много хорошего, но не привели ни одного примера.

– А природа? В Америке есть чудесные места.

– Природа и география стоят в стороне, так как не от человека зависит, где что окажется. Чудеса окружающего мира можно найти даже в самом варварском государстве, но прекраснее оно от этого не станет. Главный показатель – именно отношение власти к людям и людей к власти. Но оставим споры, это может продолжаться часами. Лучше объясните мне, если там так хорошо, как вы описываете, то почему вы работаете здесь, а не там, на благо Америке?

– Здесь больше платят, – улыбнулся доктор Пристон после секундного молчания.

Глава 28

Как только Юрий Георгиевич пришел к себе в офис, к нему тут же подошел молодой человек лет двадцати, одетый в черные костюм и сорочку. Профессор сразу понял, что это от Андрея Ивановича.

– Юрий Георгиевич, – сказал пришедший, – вас желает видеть Андрей Иванович.

– Конечно, я к нему сейчас зайду, только разберу кое-какие бумаги…

– Андрей Иванович желает видеть вас немедленно, – сказал молодой человек тоном, не оставляющим выбора. – Следуйте за мной.

«Их этому с юности учат. Сказал – как убил, – подумал про себя Юрий Георгиевич. – Да уж, разговорчик будет не из приятных. Не стоило мне отключать телефон на все выходные».

С этими мыслями профессор вслед за сотрудником аппарата администрации президента отправился на верхний этаж, где его ждал Котов Андрей Иванович.

– Садитесь, Юрий Георгиевич, – с порога приказал ему первый советник президента.