Чисто партийное убийство

13 января сего года в 7 часов 10 минут утра в городе Минске, на дороге около строящейся трамвайной линии, ведущей с улицы Свердлова на улицу Грабарная, были обнаружены два мужских трупа. Убитыми оказались Михоэлс С. М., художественный руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР, и Голубов-Потапов В. Г., член московской организации Союза советских писателей.

По данным осмотра места происшествия и первичному заключению медицинских экспертов, смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда автомашины. Приняты меры к установлению автомашины. Ведется следствие».

Загадочный грузовик — орудие убийства милиция по понятным причинам так и не нашла. А вот за теми, кто пришел попрощаться с Михоэлсом, органы следили очень внимательно.

Особенно за Полиной Жемчужиной.

В синагогу она приехала со своим братом.

Из показания Зускина — впоследствии художественного руководителя Государственного еврейского театра: «Вечером 15 января 1948 года я стоял у гроба и принимал венки от всех организаций и в это время увидел Полину Семеновну, поздоровался с ней и выразил ей печаль по поводу смерти Михоэлса. Во время беседы Полина Семеновна спрашивает: «Так вы думаете, что здесь было — несчастный случай или убийство?» Я говорил: «Михоэлс погиб в результате автомобильной катастрофы». А Полина Семеновна возразила мне и сказала: «Дело обстоит не так гладко, как это пытаются представить. Это убийство».

Зускин был не единственный, кто дал показания на Жемчужину. А вскоре Сталин уже зачитывал на Политбюро материалы, компрометирующие Полину Жемчужину, в присутствии ее мужа — Вячеслава Молотова. В такой ситуации коленки задрожат у кого угодно. Уж кто-кто, а Молотов понимал, что последует далее.

Собственно, и последовало.

29 декабря 1948 года Полину Жемчужину исключили из членов ВКП(б), а в феврале 1949-го арестовали. Ей еще повезло, ведь тринадцать человек, проходивших по делу Еврейского антифашистского комитета, 12 августа 1952 года были расстреляны.

Арест жены стал переломным моментом всей жизни Молотова. В марте сорок девятого он теряет пост министра иностранных дел, но…

Добивать Вячеслава Молотова Сталин не стал.

Убрал из ближнего круга, отодвинул от принятия ключевых решений, но не убил, не арестовал. Возможно, потому, что еще до ареста жены проверил давнего соратника на прочность и преданность.

Сталин как-то подошел к нему перед началом одного из заседаний ЦК и вдруг произнес:

— Тебе надо разойтись с женой!

Понимая, что происходит, на этом же настаивала и сама Жемчужина.

Вячеслав Никонов: «Дедушка и бабушка приняли, на мой взгляд, единственно возможное решение, которое позволило выжить им, выжить моей маме и появиться на свет мне, моим сестрам, моим детям и так далее. Они решили развестись. То есть это было совершенно сознательное обоюдное решение. То есть в этот момент выводится дед из-под удара, с возможным шансом затем спасти бабушку».

Вообще в семье Молотовых, даже спустя много лет, очень не любили говорить на тему этого развода. Не хотели вновь переживать ужас сорок девятого года, пытались забыть, что, впрочем, им так и не удалось до конца жизни. Кстати, вопреки расхожему мнению, Молотов к Сталину просить за жену ходил.