Чистая работа

Доктор Салам стоял у стального стола. Он уже открыл свой чемоданчик с рядами пузырьков и аккуратными пакетиками трав. Жена была рядом и тщательно проверяла, все ли на месте, на обоих были белые медицинские халаты. Когда Ленгтон вместе с остальными появился в палате, муж и жена обернулись. Повисла напряженная тишина.

Салам не стал терять времени. Он заговорил, но так тихо, что местами расслышать его было почти невозможно.

— Врачи, которые привезли сюда Красиника, серьезно обеспокоены. Давление у него очень низкое, а от недоедания он совсем ослаб.

Ленгтон кивнул — как раз это он и хотел узнать. Если бы Красиник умер, они проиграли бы все сразу.

— Он жив пока?

— Да, жив, но мне не разрешили его осмотреть.

— Надо бы поскорее, — негромко заметил Ленгтон.

Салам поднял руку:

— Одну минуту. Сначала мне нужно поговорить с вами.

— Хорошо, поговорим.

— Я прочитал историю его болезни. После чего поинтересовался, был ли его сообщник по нападению…

— Речь не просто о нападении, доктор, они перерезали Артуру Мерфи горло.

Салам кивнул:

— Так вот. Проводился ли медицинский осмотр того, кто помог ему совершить убийство…

Ленгтон пожал плечами и сказал, что не знает, нигде в медицинских документах об этом не сказано.

— …особенно на наличие следов от шприца, — закончил врач.

— Вроде инъекций?

— Именно.

Ленгтон вздохнул, посмотрел на Майка Льюиса и знаком показал, что нужно позвонить. Тот кивнул и вышел.

Эзме поставила на стол большой квадратный кожаный чемодан, открыла его, и Анна увидела там старомодные электроды и резиновый загубник. Она удивилась — они что, будут лечить его электрошоком?

— Приступим, — произнес Салам, натягивая резиновые перчатки. — Давайте я его осмотрю.

Эймон Красиник лежал на узкой кровати. В палате не было ничего, кроме маленького стального стола. Над кроватью висела большая лампа, которую можно было опускать и поднимать. Ленгтона, Тревис и Эзме отвели в наблюдательный отсек. Они подошли к окну и стали смотреть, как доктор Салам включает эту лампу и направляет ее свет на больного. Тот лежал совершенно спокойно. Только мерное движение груди показывало, что пока он жив. Тело лежало точно каменное, руки покоились по бокам, пальцы были вытянуты.

Доктор взял деревянную палочку и направил лампу на голову. Склонившись, он начал тщательно осматривать упругие кудри густых черных волос. Потом он осмотрел уши внутри и снаружи, потом глаза, нос. Зрелище было жуткое: глаза Красиника были широко распахнуты, и казалось, он уставился прямо на лампу. Доктор раздвинул палочкой рот и направил свет в горло.

Ленгтон бросил взгляд на Анну. Доктор явно не торопился. Он осматривал больного очень тщательно, не пропуская буквально ничего: ни рук, ни пальцев, ни груди, ни живота. Вот он придвинул лампу совсем близко, приоткрыл ноги и начал рассматривать кожу над гениталиями, вынул маленький серебристый карандаш с подсветкой и нагнулся совсем низко.

Ленгтон прошептал Анне:

— Ну и дотошный…

Спустя немного он выпрямился и начал осматривать ноги. Чтобы перевернуть больного, ему потребовалась помощь Майка Льюиса. Тот тихо сказал доктору, что сообщника — того, кто держал голову Мерфи, — не осматривали, а только проверили на наркотики. Обнаружились следы мариуханы, ни героина, ни кокаина не нашли.

Ленгтон поднес к губам палец: Салам как раз выключал верхний свет.

Все снова собрались в приемной. Салам отхлебнул воды из стакана.

— Существует растение, которое при приеме может воздействовать как зомбирование. По-простому его называют «дурь-трава» или «дурман», латинское же название — Datura stramonium, дурман обыкновенный. Это растение ядовитое, родственное белладонне, и часто используется знахарями вуду для разных ритуалов. Если человек достаточно долго принимает препараты на основе дурмана, он теряет способность к речи и движению, начинает бредить, появляются галлюцинации. Эффект может продолжаться один день или несколько недель, в зависимости от дозы. Дальше следуют эпилептические припадки, кома, и в конце концов наступает смерть. Противоядия нет.

Ленгтон смотрел на врача и ждал, но тот молчал.

— Так у него это?

Доктор жестом попросил его потерпеть и продолжил:

— Поймите одно, если кто-то верит в вуду и боится, что на него наложили проклятие, самое главное тут — эта вера. Если такой человек упорно отказывается, скажем так, делать то, что от него хотели, а потом получает хотя бы мизерную дозу препарата дурмана, он может почувствовать страшные симптомы. Ядовиты все части растения. Начинается сухость во рту, зрачки расширяются, температура повышается. В психике наблюдаются помрачение сознания, эйфория, бред. В истории болезни Красиника все эти признаки перечислены, они были у него даже во время процесса. Ведь бывало, что он путался в словах, начинал безостановочно говорить, а потом вдруг замолкал, правильно?

Ленгтон начинал терять терпение:

— Так у него это? Поэтому он сейчас такой?

Доктор Салам вынул большой белый блокнот с нарисованным силуэтом мужского тела. Карандашом он расставил на нем крошечные точки: