Число зверя

— …Не приведи Господь, если Федор Иванович прослышит про эти твои рассуждения, Евгений. Чтобы всякие там (тут я одно слово не поняла: мерзавцы? глупцы?) засранцы-британцы могли нас в чем-то превзойти — он такого и слушать не станет. Так что ради Бога, не называй ты этот странный… э-э… летательный аппарат «чудом техники». Скажи уж: «техническое чудачество».

— Слушаюсь. Позвольте открыть кобуру и снять оружие с предохранителя, ваше сиятельство. Надежней будет.

Старший из мужчин расхохотался:

— Ты, голубчик, с британской сволочью небось дела не имел, а я их подлую натуру хорошо знаю. Главное, чтобы они в тебе слабину не почувствовали. Не они чтоб тебя поносить начали, а ты их. Ибо право имеем: последний крепостной в Малороссии есть сын народа-богоносца, а их так называемый король-император…

Но тут их диалог прервал Зебби:

— Arretez-la!

Младший заметно растерялся, старший же, ни на миг не сбившись с шага, ответил — тоже по-французски:

— Ты смеешь приказывать мне остановиться, британская свинья? Мне, царскому офицеру на русской земле! Я плюю на твою мать. Равно как и на твоего отца, если только твоя мать помнит, кто он был. Почему ты говоришь по-французски, гнусный британский шпион? Тебе никого не удастся ввести в заблуждение. Говори по-русски, — впрочем, если ты необразован, можешь говорить по-английски.

Зебби выключил микрофон.

— Как быть, Джейк? Перейти на английский, раз он так зациклен на англичанах? Или продолжать, как начали? Французское произношение у меня лучше, чем у него.

— У тебя-то получится, капитан, а у меня нет.

Зебби кивнул и, снова включив микрофон, заговорил по-английски.

— Мы не британцы и не шпионы. Мы американские туристы, и мы…

— Американские? Что за чепуха? (Он тоже перешел на английский язык.) Раз житель британской колонии — значит, британец. Раз британец, значит, шпион.

Мой муж протянул руку и выключил микрофон:

— Капитан, советую взлетать. Доводы на него не подействуют.

— Взлетим только в крайнем случае, второй пилот. У нас нет никаких запасов, даже воды. Попробую все-таки вступить в переговоры. — Он щелкнул тумблером: — Я не являюсь жителем британской колонии. Я Зеб Картер из Калифорнии, гражданин Соединенных Штатов Америки, о чем свидетельствует мой паспорт. Если мы по неведению вступили на закрытую для доступа территорию, то сожалеем и просим извинения.

— Шпион, это наглый бесстыдный блеф. Государства под названием «Соединенные Штаты Америки» не существует. Я беру вас под арест. Именем Его Императорского Величества Царя Всех Россий, властью, данной мне вице-королем Новой России великим князем Федором Ивановичем Романовым, я арестую вас всех по обвинению в шпионаже. Открывайте!

К этому времени они уже дошли до Аи Плутишки и стояли у левой дверцы.

Зебби ответил:

— Вы не назвали себя и не представили никаких доказательств того, что вы действительно российский офицер. А также никаких подтверждений вашей власти над этой территорией, по всем признакам явно незанятой.

— Какая наглость! Я граф Лютославский из Нового Киева, полковник императорской гвардии вице-короля. Что до моей власти, то взгляните на небо над вами! — Человек, назвавшийся полковником, вытащил пистолет, повернул его стволом назад и постучал рукояткой по дверце: — Я сказал, открывайте!

Зебби человек выдержанный и благоразумный. Но оба эти качества отступают на задний план, если кто-то оскорбляет Аю Плутишку.

Он негромко спросил:

— Полковник, ваша машина вон там, впереди, на земле — в ней есть кто-нибудь?

— Что-что? Разумеется, нет. Как нетрудно заметить, это двухместный экипаж. Мой личный воздушный разведчик. Ну нечего, нечего. Кончайте разговоры и открывайте.

Зебби снова отключил микрофон.

— Ая Плутишка, по команде «Выполняй» направишь луч в точку прицела, интенсивность четыре, длительность одна десятая секунды.

— Поняла, босс.

— Полковник, каким образом вы предполагаете разместить четверых арестованных в двухместном экипаже?

— Очень просто. Мы с тобой поедем в вашей машине. Твои спутники в качестве заложников, обеспечивающих твое разумное поведение, поедут там, где им велят. В каких именно машинах — вы, естественно, знать не будете, а то мало ли что придет тебе в голову. Мою машину поведет-мой пилот.

— Выполняй.

Стоявший на земле орнитоптер вспыхнул ярким пламенем — но полковник этого не видел. Зато видели мы — а он смотрел на Зебби. Зебби сказал:

— Будьте добры, полковник, отойдите от дверцы, а то я не смогу ее открыть.

— А… прекрасно.

— Господин полковник! Смотрите! — Отходя в сторону, молодой офицер увидел огонь — и надо было слышать, какая боль прозвучала в его голосе.

И надо было видеть, какое изумление проступило мгновением позже на лице полковника, тут же уступив место негодованию. Он не выстрелил в Зебби только потому, что все еще держал свой пистолет за ствол. Заметив это, он немедленно попытался перехватить его, и еще немного…

Я не успела увидеть, как пистолет принимает в его руке нормальное боевое положение — капитан Зебби скомандовал: «АЯ, ПРЫГ!» — и все исчезло: полковник, и его пистолет, и горящий махолет.