Число зверя

— Отцепите ножны от портупей. Клинки в ножнах прекрасно помещаются в багажнике, если один положить острием вправо, другой влево. Только они будут дребезжать, если не проложить их мягкими вещами.

— Пускай дребезжат сколько угодно!

В считаные секунды наши рыцари загрузили свое оружие в багажник. Капитан Зебби занялся своим привязным ремнем и скомандовал:

— Застегнуть ремни, приготовиться к взлету! Шельма, говорил ли я тебе сегодня, что я не только люблю тебя, но и восхищаюсь тобой?

— По-моему, нет, капитан.

— Так вот, восхищаюсь. Безмерно. Офицер по науке, доложить о выполнении приказа!

— Ремни пристегнуты. Спасибо, Зебби.

— Ремни пристегнуты, — доложила Дити. — Дверца задраена.

— Ремни пристегнуты, правая дверца проверена, второй пилот готов, сэр!

— Левая дверца проверена, пилот пристегнулся: мы готовы, и вовремя! Одна машина приземлилась, кто-то выходит. Смотрите-ка! Это люди!

— Или переряженные гуманоиды, — сказал мой возлюбленный.

— Ну… посмотрим. Мы можем взлететь в любое мгновение. Дити, как звучит та новая команда? А, я, п, р, ы, г, да? Больше ничего?

— Так точно.

— Хорошо. Я воспользуюсь ею только в крайнем случае. Возможно, это тот самый «первый контакт», которого так ждет весь мир.

— Капитан Зебби, с какой стати гуманоидам рядиться в людей, если их много больше, чем нас? По-моему, это просто люди.

— Надеюсь, что ты права. Второй пилот, не открыть ли мне дворцу? Жду совета.

— Капитан, открыть двери можно в любой момент. Но если их открыть, то на закрывание уйдет несколько секунд, а с открытой дверцей корабль взлететь не может.

— И то верно. Ая Плутишка!

— Привет, босс. Где ты подцепил этих красоток?

— Ая, проверить, доложить.

— Все схемы проверены, все системы в порядке, горючее ноль целых семьдесят восемь, я в отличном настроении.

— Лазерную пушку к бою.

— Готово!

— Капитан, — обеспокоенно спросил мой муж, — ты что, собираешься их спалить?

— Надеюсь, не придется. Я предпочел бы удрать, а не драться. А более всего я предпочел бы остаться и получить от них помощь. Но они приземлились там, где я могу достать их лазером.

— Капитан, не делай этого!

— Не собираюсь, второй пилот. Ладно, кончили об этом.

Приземлившийся махолет находился от нас метрах в двухстах, в нескольких градусах слева по курсу. Из него вышли два человека — то есть по крайней мере с виду это были люди — и направились к нам. Оба были в одинаковой одежде — в форме? И форма эта показалась мне странно знакомой — но ведь все униформы кажутся странно знакомыми, не так ли?

Теперь они находились уже менее чем в сотне метрах от нас. Капитан Зебби прикоснулся к чему-то на пульте, и неожиданно мы услышали их голоса, оглушительно громкие. Он подкрутил громкость, стало слышно гораздо яснее.

— Это по-русски, — сказал Зебби. — Правда, Джейк?

— Кажется, да, капитан, — ответил Джейкоб. — Во всяком случае, язык славянский. Ты его понимаешь?

— Я? Джейк, я говорил, что ругаюсь по-русски, но не говорил, что говорю. Я знаю, как сказать «спасибо», «пожалуйста», «да», «пьет» — ну еще слов шесть. А ты?

— Я могу со словарем разобрать статью по математике. Но говорить, понимать — какое там.

Я попыталась вспомнить, говорила ли я Зебби, что знаю русский. Своему мужу и Дити не говорила. Впрочем, если бы Зебби об этом знал, он бы призвал меня на помощь. Обычно я об этом не распространяюсь, потому что это не отвечает моей «личине». Я занялась русским из любопытства: мне хотелось прочесть этих великих русских романистов — Достоевского, Толстого и так далее — в оригинале, чтобы выяснить, почему они так знамениты. Я-то ни один из этих классических романов не смогла дочитать до конца (зато они меня отучили от снотворного).

Вот я и взялась за русский язык. Вскоре я ночью надевала наушники и слушала русскую речь во сне, а днем занималась с преподавателем. Хорошему произношению я так и не научилась: от этих сочетаний из шести согласных подряд язык завязывается в узел. Но нельзя же читать на языке, если не «слышишь» слова. Так что пришлось осваивать устную речь наряду с письменной.

Да, насчет этих «классических романов»: затратив кучу усилий, я наконец осуществила свое намерение — прочла в оригинале «Войну и мир», «Идиота», «Братьев Карамазовых», «Анну Каренину» и прочее. Поверите ли? В переводе они выигрывают: оригиналы еще сильнее наводят скуку и сон, чем переводы. Не знаю уж, для чего нужна русская художественная проза, только не для развлечения.

Я решила подождать. Мне совсем не хотелось становиться переводчиком, и кроме того, у Зебби или у Джейкоба вполне мог найтись с нашими гостями какой-нибудь общий язык. В подкрепление своего решения я сказала себе, что было бы весьма неплохо, если бы неизвестные решили, что никто из нас русским не владеет.

В этот момент я неожиданно осознала, что думаю по-русски. Это самый подходящий язык для параноидальных мыслей.

Когда Зебби включил внешние микрофоны, старший из тех двоих говорил младшему: