Число зверя

— Около того. Мы падаем на Марс. Капитан, ориентироваться надо методом триангуляции.

— Но у нас даже угломера нет!

— Гм-м-м… Позволено ли будет спросить, капитан: как ты только что вносил поправку в наш курс — помнишь, те пол-мила?

Мой возлюбленный смутился, словно школьник, которого ткнули носом в элементарную ошибку.

— Джейк, если ты будешь и дальше разговаривать со мной этим вежливым тоном, когда я делаю какую-нибудь глупость, то я выброшу тебя за борт и посажу на место второго пилота Дити. Нет, без тебя мы не сможем вернуться домой. Ладно, тогда подам в отставку и передам командование тебе.

— Зеб, капитан не имеет права подавать в отставку, пока его корабль находится в плавании. Это правило действует во всем мире.

— Здесь другой мир.

— Оно действует во всех мирах. Все, теперь тебе до конца дней придется его соблюдать. Так что займись триангуляцией.

— Ладно, — Зебадия уселся поудобнее и прильнул к окуляру. — Второй пилот, прошу записывать данные.

— Есть записывать данные, сэр.

— Черт!

— Что такое, капитан?

— Шкалы не хватает. Тут концентрические окружности с перекрестьем: вертикаль и горизонталь. Вернее, перпендикуляр и параллель к палубе. Они градуированы, но шкала всего в пятнадцать милов в каждую сторону. Когда я навожу перекрестье на центр Марса, то за пределами этой пятнадцатимиловой окружности остается еще довольно широкая полоса. Придется прикинуть на глаз. Так: полоса примерно восемнадцать милов в ширину. Ну вот, умножь это на два и прибавь тридцать.

— Шестьдесят шесть милов.

— А в одном миле у нас тысяча. Строго говоря, тысяча восемнадцать с небольшим, но будем считать, что тысяча. Подожди-ка! У меня тут видны две четкие точки вблизи меридиана — если считать меридианом линию, соединяющую полярные шапки. Дай-ка я наклоню наш драндулет и проведу через них прямую, а потом мы слегка сменим курс и решим задачу за три шага, если за один не получается.

Я увидела, как «верхняя» полярная шапка, та, что побольше (северная? южная? я почему-то была уверена, что северная), медленно поворачивается градусов на восемьдесят (мой муж орудовал штурвалом).

— Двадцать девять и пять десятых… плюс восемнадцать и семь… плюс шестнадцать и три. Сложи.

— Шестьдесят четыре с половиной, — ответил мой отец. Я еще раньше произнесла «шесть четыре запятая пять», только не вслух, а про себя.

— Кто знает, какой диаметр Марса? Или Аю спросить?

— Примерно шесть тысяч семьсот пятьдесят километров, — откликнулась Хильда.

Для расчетов Зебадии эта «примерная» цифра была более чем достаточно точной.

— Шельма! Откуда ты знаешь такие вещи?

— Я читаю комиксы. «Зап! Полярис пропал!» и всякое такое.

— Извини, я комиксов не читаю.

— В комиксах куча интересного, Зебби. А разве в аэрокосмических войсках не применяются учебные пособия в форме комиксов?

У моего возлюбленного покраснели уши.

— Кое-какие применяются, — сказал он, — но там все выверено с точки зрения технической точности. Пожалуй, я лучше сверюсь с Аей.

Я люблю своего мужа, но бывают моменты, когда женщины должны стоять друг за друга.

— Не утруждай себя, Зебадия, — ледяным тоном сказала я. — Тетя Хильда не ошиблась. Полярный диаметр Марса — шесть семь пять два запятая восемь плюс. Но тебе для расчетов вполне хватит трех значащих цифр.

Зебадия ничего не ответил… но спрашивать у своего компьютера не стал. Вместо этого он сказал:

— Второй пилот, будь добр, просчитай расстояние на своем карманном калькуляторе.

Тут уж я молчать не стала. Меня возмутило удивление Зебадии по поводу того, что Хильда имеет какое-то понятие об астрономии.

— Наша высота над поверхностью планеты сто четыре тысячи шестьсот семьдесят два километра плюс-минус погрешность, заложенная в исходных данных. Это предполагая, что Марс сферичен, и не принимая во внимание краевой эффект… чем при качестве твоих данных вполне можно пренебречь.

Зебадия ответил так мягко, что я тут же пожалела о своем нахальстве:

— Спасибо, Дити. Ты не могла бы подсчитать, сколько времени займет свободное падение на поверхность из этой точки?

— Нужно интегрировать, сэр. Я могу дать приближенный результат, но Ая сделает это точнее и быстрее. Во всяком случае, свободное падение займет много часов.

— Жаль, я думал, вдруг это выход. Джейк, по-моему, у нас достаточно горючего, чтобы выйти на близкую орбиту… но кто же знает, где и когда мы сможем заправить Аю опять. Если мы станем просто падать, то испортится воздух и придется возвращаться с помощью аварийной кнопки или совершать какой-нибудь другой маневр, так и не увидев поверхность с близкого расстояния.

— Капитан, нельзя ли замерить диаметр еще раз? Мне кажется, мы не просто падаем.

Папа и Зебадия снова принялись за работу. Я больше к ним не приставала, и даже простейшие вычисления они делали с помощью Аи. Через некоторое время папа сказал:

— Более двадцати четырех километров в секунду! Капитан, при такой скорости мы окажемся там за час с небольшим.

— Не окажемся, мы смотаем удочки заранее. Но вы, милые дамы, успеете взглянуть на все поближе, раз вам так хочется. На мертвые моря и зеленых гигантов. Если таковые есть.