Число зверя

Миссис Берроуз всем своим видом выразила отвращение. Я отметил это, подумав, что надо будет дать им привыкнуть к наготе, прежде чем знакомить со свободными нравами Терциуса, — иначе спасение моей матери окажется под угрозой. Я приказал Лаз-Лор не покидать несоизмеримого времени, пока все они без особых уговоров не поймут, как удобна полная нагота при комфортной температуре, и не забудут думать о теле как таковом. Это не значит, что надо забыть и про инь и янь… но всем, кроме законодателей, судей и других идиотов, давно известно, что клочок материи, прикрывающий те или иные запретные части (такие запреты бесконечно разнообразны, и каждый объявляется «естественным»), куда больше разжигает воображение, чем отсутствие одежды.

(Предупреждение для путешественников во времени: считать, что табу вашей родной цивилизации «естественны» и что лучше всего придерживаться правил, которые преподали вам в детстве любящие родители, — значит рисковать жизнью. Или еще того хуже. Если вы считаете, что смерть и есть «хуже», почитайте учебники истории.)

Но вернемся к очаровательной миссис Берроуз. Второе, чем она особенно меня удивила, — это то, что мне доставило огромное удовольствие принимать ванну вместе с ней, хотя всего несколько минут назад она нанесла мне личное оскорбление. Первое же, самое в ней удивительное, я только начинал осознавать: эта хрупкая куколка с мышцами котенка — самая крутая из всех кошек, какие попадались мне на пути.

Поймите меня правильно, она внушает мне восхищение. Но я хочу быть на той же стороне, что и она.

— Какие изменения в Доре вы хотели бы сделать, мэм?

— Лазарус, «мэм» меня называют незнакомые люди в официальной обстановке. Я не считаю, что в этой ванне обстановка так уж официальна. Друзья зовут меня Хильдой. Или по прозвищу. Иногда — ласкательными именами. Но не «мэм».

Я дал подходящий ответ, за что она окатила меня водой и продолжала:

— Пытаясь обвести меня вокруг пальца, вы с помощью своих сообщников сделали вид, будто передаете мне командование, а сами оставили за собой контроль над компьютером, без которого командовать в действительности невозможно. Я требую, чтобы вы начали выполнять наш контракт. Немедленно. Перепрограммируйте Дору, чтобы она подчинялась только мне, и заблокируйте программу, чтобы вы не могли ее изменить. Только мне, и мне одной.

Она с улыбкой наклонилась ко мне и положила под водой руку мне на колено.

— Вот почему я так настаивала на уединении — ради Доры. Она самолюбива и очень обидчива. Лазарус, я не против того, чтобы на корабле слышали то, что я говорю. Но я не обсуждаю заранее подробности предстоящей хирургической операции, которые могут смутить больного. — Она нагнулась. — Почешите мне спину между лопаток, пожалуйста.

Я был рад, что у меня есть время подумать, пока она командует: «Выше, ниже, немного левее, ага, вот здесь».

— Хильда, я не уверен, что это можно сделать. Я перепрограммировал Дору так, что в критических ситуациях она подчиняется Лаз-Лор. Но на это ушел не один год, и дело тут не в программе. Дора — настолько полноценная личность, что завоевать ее верность можно, только заставив ее вас полюбить.

— Могу в это поверить. Значит, придется вам, Лазарус, вытащить из кролика шляпу.

— Вы хотите сказать…

— Я сказала то, что хотела. Вытащить из шляпы кролика может любой фокусник средней руки. А может ли Лазарус Лонг вытащить из кролика шляпу? Вот и посмотрим. Это ваша проблема, Лазарус: вы ее создали. Я не стану заключать второго контракта с человеком, который не выполнил первого. Вам почесать спину, пока вы думаете? У вас это получилось просто замечательно.

В знак согласия я нагнулся. Хильда действительно телепатка, хотя, может быть, и не читает мысли, как книгу. Она знала, где тереть, с какой силой и сколько времени.

И когда остановиться. Я выпрямился, она опустила руку… слегка задела меня и остановилась.

— Ну и ну! Милый мой, я не думала, что произведу на вас такое действие.

Я обнял ее одной рукой. Она не отстранилась и продолжала:

— Я вам не откажу. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, я ни одному мужчине не дала оснований говорить, будто попусту вожу его за нос. Но не разумнее ли будет отложить это до тех пор, пока мы не спасем вашу мать и не разберемся с нашими делами? Если тогда это вас, по вашему мнению, еще будет интересовать, скажете мне. В таком случае я буду просить вас помочь мне поберечь чувства и самолюбие моего мужа. И… я… не думайте, что мне сейчас легко это говорить. Перестаньте, черт возьми, и расскажите, как вы предполагаете спасти свою мать.

Я перестал и отодвинулся на ширину ладони.

— Вы уже забыли про шляпу и кролика?

— Боюсь, что да. Ну хорошо, этот раунд за вами — давайте попробуем спасти вашу мать. Я аннулирую контракт, который вы нарушили, — но больше никаких дел с вами не имею. Только спасаем ее, и мы отправляемся дальше.

— Мне кажется, вы пообещали дать мне еще один шанс — после этого?

— Что? Лазарус, вы негодяй.