Число начала

— Я же говорю, у меня ничего такого нет. Придя в этот дом, вы бы оказались наедине с его мрачной пустотой, если бы мы нашли последнюю тайну Вайнера раньше вас. Никого попросту не осталось бы здесь. Вы это знаете не хуже меня. Возможно, ни один из нас, как и ни один из тех, кому мы служим, не найдет ответов никогда. Только представьте себе: такое великое открытие, проливающее свет на ранее неизвестные законы вселенной, оказалось слишком велико, чтобы к его тайнам могли прикоснуться даже такие давние хранители мирских секретов как мы с вами. Я говорю о лордоках и иллюминатах. Знаете, что меня действительно беспокоит? Или остальные лица, заинтересованные в обладании великим знанием, не оценили всю мощь, которую может даровать обладание Ключом от мира Вайнера, или, возможно, великая власть числа начала уже у них в руках, а мы стоим тут и мирно беседуем о том, что уже потеряло всякий смысл. Или они еще только проявят себя в ближайшем будущем, дождутся, когда один из нас найдет открытие и попытаются забрать его. Сами подумайте, в мире столько обществ и организаций, что в глазах начинает пестрить. Периодически реинкарнирующая «Золотая Заря», различные последователи «Общества Туле» и «Аненербе», эти дотошные фанатики! Трансгуманисты, «Наследие предков», «Масоны» и другие. Удивительно, что этот город не превратился на некоторое время в мекку для желающих получить ключ от всего мира. Вы не находите это обстоятельство странным и, даже, несколько зловещим?

Катрина не сводила с него жесткого взгляда сверкающих глаз.

— Ты помнишь, иллюминат, в 1921 году французский философ и открытый антимасон Рене Генон, в одной из своих работ «Теософия: история одной псевдорелигии» ставил вопрос: Не стоит ли за всеми этими движениями нечто куда более страшное, неизвестное даже руководителям этих обществ, которые являются не более чем простыми инструментами в руках высших сил? — без выраженной интонации произнесла Катрина. Мужчина, задумчиво глядя в камин, покивал. — Даже сам основатель «Золотой Зари» Самюэль Мазерс утверждал, что связан с «Высшими Неизвестными» и вместе со своей матерью, сестрой философа Анри Бергсона, якобы установил с ними контакт. Причины, почему этот город не превратился в мекку, мне ясны. Их может быть всего две. Первая: по какой-то случайности возможности открытия Вайнера верно оценил лишь твой орден и мы. Вторая: за всеми вашими тайными обществами, над всеми вашими ложами, над всем вашим миром, таящимся в тени ничтожных мистических и политических тайн, стоит кто-то, кто всеми вами и управляет. Всеми вашими обществами разом и каждым из вас по отдельности.

Человек возле камина покачал головой.

— После Великой Французской Революции, — пафосно начал он, — власть стала пропагандировать абстрактные идеи, а правительство скрыло за плотной завесой тайны свое происхождение. Начиная с середины XIX и первой половины XX столетий, целые страны не могли уже больше с точностью утверждать, кто ими правит, кто решает их судьбу, и кому они принадлежат. Современные же демократические общества дают возможность самых различных интерпретаций, что касается принадлежности власти. Кто-то говорит, что вся Америка подчинена интересам крупных промышленников, Великобритания — интересам банкиров, где ключевую роль играют финансовые поступления из Саудовской Аравии, что Франция управляется франкмасонами во главе с неуправляемым Великим Востоком, а кто-то считает, что Соединенные Штаты воплощают интересы финансистов-иудеев. На самом деле сегодняшнюю власть окутывает такой покров тайны, что уже невозможно точно установить «кто есть кто» и «кто принимает решения». И посему, я с вами соглашусь. Возможно, над всеми нами восседают великие правители, чье величие позволяет им держаться в тени и управлять всем, чем они пожелают управлять. Кто они? — спросите вы, — он пожал плечами словно речь идет о столь незначительных вещах, что он и не чувствует себя обязанным знать. — Простые люди, обладающие великими возможностями. Или нечто большее. Не важно. Даже вам я не советую задавать подобные вопросы, ибо если вы правы, то сила, о которой вы говорите, многократно превосходит силу лордоков. И эта сила не на вашей стороне.

Катрина усмехнулась.

— Не спрошу. Самое большее, кто это может быть, это лорд-маршал одного из наших кланов, однажды решивший развлечь себя игрой в таинственного властителя. Впрочем, это мог бы оказаться почти любой Лордок. А если это я? — в последних словах Катрины я услышал одновременно игривые и зловещие нотки. Ее желтые роговицы коварно раскалялись. Лицо иллюмината после ее слов осталось прежним, но в глазах заметалась растерянность, а следом тень улыбки. Словно он знал нечто такое, что делало слова Катрины безобидной шуткой.

Глядя на Катрину, я понял, что она собирается сделать с ним. Человек возле камина же оставался невозмутимым, увидев в ней то ужасающее, что заметил я. Жажду насилия. Наемница разглядывала его, словно размышляя, что с ним можно сделать.