Численник

А я говорю вам, что счастье в деньгах.
Вот этот звонок и надтреснутый голос:
я слышала… может быть, денежный голод…
возьми… будем думать, что я олигарх…
Горела изба, в ней сгорала судьба,
не видеть, не знать, не дышать пепелищем,
часть пишем в уме, часть в тетрадке запишем —
след бледный огня маркирует слова.
Дотла отчий дом, до реального тла,
пылал, говорили, красиво на диво,
отца молодого страницы архива,
и книги, и платья, и мамина слива,
и все, с чем срослось, что не прямо, то криво,
и черная сажа на душу легла.
Жизнь после пожара.
Как до.
Или соль.
Мотив выпевался без злобы и фальши.
А дальше —
чудесное, что приключилось а дальше,
как парусник алый для юной Ассоль.
Взошла, обычайная, с префиксом не —
земная, небесная, из одаренных,
все знала о тех проводах оголенных,
что в кознях и казнях в житейской казне.
Как хлеба буханка, бумажный пакет —
и факт, и метафора в хлебе едины,
любимые Богом да несудимы,
пускай это будет наш общий секрет.
На улице слякоть, московский отек,
по стеклам бегут оголтелые капли,
но в гости журавль собирается к цапле,
и та не пускается прочь наутек.
И я повторяю, что счастье в деньгах,
в порядке Божественном том инвестиций,
какой перламутровым утром вам снится —
и вы пробуждаетесь в легких слезах.

20 ноября 2007

«Поглядев на себя в зеркало…»

Поглядев на себя в зеркало
в присутствии мужа,
заметила:
как бледная поганка.
Муж заметил:
поганка, но не бледная.
Рассчитывала,
что заметит:
бледная, но не поганка,
как заметили бы остальные.
Расстроенная,
пожаловалась подруге,
она засмеялась:
но тогда это был бы не он,
а остальные.

23 ноября 2007

«Уролог, бывшая в гостях у реаниматолога…»

Татьяне Жигаревой