Чёрный, как тайна, синий, как смерть

Габриэль Ленуар пришёл к Хиро Аоки ровно к четырём. Комната японца отличалась от армейской казармы только тем, что тут не было кровати, а на белых стенах висели картины в стиле импрессионистов. Воздушные дамы в голубых платьях сидели за столиками в кафе или, прячась от солнца под зонтиками, гуляли по парку. Всё было приторно сладко, как остывший чай с сахаром.

На маленьком столике в углу комнаты Ленуар заметил доску для игры в го и две деревянные чаши для чёрных и белых камешков. Они были аккуратно закрыты крышками, и, кроме веера, на доске ничего не было. Значит, японец любил коротать часы за игрой…

– Хиро, я действительно всегда мечтал сыграть партию с настоящим японцем… – сказал Ленуар.

– Ленуар-сан окажет мне честь, если сыграет со мной в го.

– Мне однажды показал, как играть, мой армейский товарищ. Его отец ездил в Японию и привез оттуда камешки и «гобан» – я правильно называю поле для игры?..

Когда Хиро поднял доску, чтобы протереть её тряпочкой перед игрой, Ленуар заметил, что она лежала на стопке угольных набросков, причём на первом из них была нарисована она, София. Рисунок не имел ничего общего с картинами, висящими на стенах. От него дышало энергией и жизнью. Девушка смотрела так, словно, кроме зрителя, никого больше не существовало, словно он был один во всём мире… Рисунок был перечёркнут тонкой линией, но от этого не терял своей силы. Хиро поспешно убрал эскизы в папку.

– Я прикажу приготовить нам чай, – сказал он по-французски, а потом добавил что-то своему слуге по-японски и пригласил Ленуара сесть на татами у столика напротив себя. – Вы мой гость – можете играть чёрными.

Это означало, что Ленуар начнёт играть первым. Значит, Хиро был уверен в своей победе. Прекрасно!

– Ах, чёрный – мой любимый цвет. Наверное, как у вас – белый, – сказал Ленуар, показывая на абсолютно белые стены комнаты Хиро. – Зачем такому любителю монохрома понадобилось вступать в Клуб кобальта? Разве это не нарушает цветовую гармонию?

Сыщик начал развитие с правого верхнего угла. Интересно, как японец будет реагировать на его первую атаку…

– Ренуар-сан, наверное, многое знает о гармонии. Отец Ренуара-сан – великий художник, чьими картинами я восхищаюсь.

Ленуар внутренне усмехнулся, что японец снова перепутал его с Ренуаром, но поправлять не стал.

– Так что же вас привело в Клуб кобальта, Хиро? – спросил Ленуар, продолжая заполнять чёрными камешками угол доски.

– Голубой цвет – цвет неба, а белый и чёрный – это его обрамление, как воздух и земля. В Клубе кобальта художники находят творческое вдохновение, как журавли, парящие в голубых небесах. – Японец начал выстраивать линию защиты, держась на расстоянии в два пункта от камешков Ленуара. Спокойствие и расчёт.

Ленуар продолжил нападение, вынуждая противника активно бороться за преимущество в своём углу поля.

– А София фон Шён тоже являлась для вас источником вдохновения? Разве цвет её рыжих волос и румяное лицо не выбивались на общем фоне других моделей?

Хиро выдержал паузу, обдумывая свой следующий ход, а потом продолжил:

– София-сан была лучом света, который пробивается сквозь тучи перед грозой. Такие лучи редки, но тем больше они ослепляют своей девственной силой. У них яркая, но короткая жизнь.

При этом Хиро «убил» одну из групп камешков Ленуара.

– У вас прекрасная тактика, Хиро, – заметил инспектор. – Мне доводилось видеть Софию при жизни – она действительно была очень яркой девушкой. Как солнечный луч… Не ослепил ли вас этот луч, Хиро? – Ленуар поставил следующий камешек.

– Если долго смотреть на солнце, любой может ослепнуть. Но я умею вовремя отводить глаза в сторону… Художнику для творчества нужны сильные впечатления, но он должен уметь контролировать свои чувства. Это вопрос баланса.

Стратегия Ленуара принесла свои плоды: японец поддался чувствам и стал агрессивно наступать, захватив сразу девять чёрных камешков.

Хм, а ты не такой, каким хочешь выглядеть, Хиро Аоки… Зачем же так отчаянно бросаться в ответную атаку, да ещё только на одном участке доски? Разве ты не видишь, что происходит слева? Слева я тебя скоро окружу… Что ты тогда скажешь о вопросе баланса?

Габриэль Ленуар сделал ещё несколько ходов, постепенно сжимая удавку на доске го. Оставалось выяснить только одно: будет ли японец продолжать атаковать по мелочи или очнётся и попробует разорвать линию окружения Ленуара?

Хиро засуетился и начал атаковать… Значит, сохранить лицо для него важнее, чем идти в чём-то до конца. Такой будет мечтать о сильной любви или об убийстве, но найдётся ли у него внутренняя сила, чтобы осуществить свои мечты? Или он будет только обороняться и рисовать безопасные лёгкие импрессионистические этюды?

Ленуар решил не доигрывать. Все необходимые ему сведения об Аоки он уже получил.

– Спасибо за игру и за чай, Хиро. Похоже, вы загнали меня в угол, – сказал Ленуар, показывая на гобан. – Если позволите, я с удовольствием бы на днях сыграл с вами ещё одну партию.

При этом Ленуар положил последний камешек на доску и откланялся.