Чёрный ирис

– А это разве важно? – джинн оставался по-прежнему невозмутим.

– Конечно же, важно! Почему ты ему не откроешь правду?

Джабраил усмехнулся.

– Как будто бы он сам не знает.

Я растерялась окончательно.

– Погоди, – я даже головой помотала, – ты хочешь сказать, что Аджир в курсе, кто именно ты – его отец? Но почему он тогда игнорирует тебя так же, как и остальные джинны? Да я вообще не замечала, чтобы он хоть раз в твою сторону взглянул. Или у вас это нормально? Если изгнан и проклят, то от тебя отрекаются даже родные?

Джабраил вздохнул и явно нехотя ответил:

– Я стал изгнанником, когда Аджиру было еще только несколько дней от роду. И как, по-твоему, он должен относиться ко мне? Для него я – лишь тот, кто лишил его законного права стать правителем Небесных городов, не больше.

Пусть и говорил он совершенно спокойно, даже с изрядной долей равнодушия, но мелькнувшая в его глазах тень горечи не осталась незамеченной.

– Но, может, тебе стоит поговорить с ним? – робко предположила я. – Ведь столько лет уже прошло... А та джинн, которая правит сейчас, это твоя жена?

– Нет, Атисса – моя сестра. Мать Аджира убила себя, когда узнала о моем изгнании.

– А кто же воспитывал тогда твоего сына? – прошептала я.

– Думаю, никто не рискнул принять в семью ребенка изгнанника, – Джабраил пожал плечами. – Скорее всего, бывший мне когда-то лучшим другом книгочей Талиф сначала тайно растил мальчишку, а потом Аджир уже был предоставлен сам себе.

– Это ужасно, – у меня даже в глаза защипало, – твой народ ужасен, понимаешь? Ты с таким презрением всегда говорил о людях, но у нас хоть о детях заботятся. Любой сирота всегда найдет приют, и никто прежде, чем дать кров и заботу ребенку, не станет дотошно расспрашивать, кем были его родители. Вы же, получается, куда хуже нас! Высокомерные, самовлюбленные и совершенно неспособные прощать! Ты столько лет не видел сына и теперь даже не считаешь нужным хоть как-то наладить с ним отношения! Я не знаю, что такого ты совершил, Джабраил. Но, наверняка, это нечто ужасное, раз будучи правителем, ты вдруг враз стал проклятым изгнанником. Ошибся ты тогда или сделал это нарочно, но Аджир-то в этом совсем не виноват! И неужели ты думаешь, что когда в Сиапех ты избавишься от клейма изгнанника, твой сын будет относиться к тебе как-то иначе?.. – я осеклась, осененная догадкой. – Или...тебе все равно...

– Ты закончила? – невозмутимо поинтересовался Джабраил. – Вот и чудесно. Я хоть с удовольствием послушаю тишину.

Он стал незримым, ясно давая понять, что разговор закрыт. Похоже, сама я переживала несравнимо больше, чем он. В очередной раз мелькнула тоскливая мысль, что я совсем не знаю того, кого целый год считала единственным другом. Если уж Джабраила не волновал собственный сын, то до меня ему и подавно не было дела.

Великая пустыня спала. Равнодушная ко всему и к крохотной горстке всадников в том числе. А над головою сиял Литаир, неведомо для других указывающий Зехиру путь. Ночь казалась настолько безмятежной, что даже не по себе было. И гнетущее предчувствие чего-то страшно будто бы переполняло каждого. Я оглянулась. Мои спутники непрестанно смотрели по сторонам, в темном небе обеспокоенно кружили джинны.

Опасения подтвердились в тот момент, когда едущий впереди Зехир придержал поводья своего коня, словно вдруг что-то почувствовав.

– Ифриты... – обреченно выдохнул материализовавшийся рядом со мной Джабраил.

– Здесь? – в ужасе выдохнула я.

– В минут пятнадцати пути от нас, – он на мгновение задумался, будто бы прислушиваясь к чему-то. – Два десятка ифритов.

Тут же подобно падающим камням на землю опустились джинны. Джабраил рассказывал как-то, что вблизи с ифритами его собратья лишались способности летать.

Всадники торопливо спешились и расседлывали лошадей. Я последовала общему примеру. Пусть уж нам грозила смертельная опасность, но животные-то были не причем. Едва освободившись, они с испуганным ржанием умчались в темноту песков. Запоздало подумала, что теперь нам придется добираться пешком. Да и, похоже, я ошиблась, мои спутники больше не о лошадях заботились, а наивно надеялись, что те смогут отвлечь на себя ифритов.

– Сколько их? – отрывисто спросил Зехир.

– Два десятка, – тут же ответил старший из джиннов. Кажется, его звали Хафиз.

– Два десятка ифритов? – жалобно пролепетал Дастрияр и оглянулся на стоящего рядом Аджира.

Тот ободряюще сжал плечо друга.

– Но и нас ведь не меньше, – успокаивающе произнес сын Джабраила.

– А толку? – один из джиннов мрачно усмехнулся. – Люди остались всего лишь людьми.

– Вы тоже остались всего лишь джиннами, – гневно парировал Риях.

– Наверное, нам все это время надо было не ругаться, а искать способ объединить силу и магию, – сокрушенно пробормотал Дастрияр.

Но юношу никто не слушал. Вновь начавшийся яростный спор 'кто виноват' грозил вот-вот перерасти в драку. Вот бы настигшие нас ифриты позабавились, наблюдая за пытающимися уничтожить друг друга противниками.

– Так, хватит! – рявкнул Зехир, перекрывая общий ор.

То ли от удивления, то ли от неожиданности, но враждующие и вправду враз заглохли.