Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть

Итак, согласно официальной идеологической доктрине монголов, власть Чингиз-хану дарована священным Небом. Источник же политической власти представителей «золотого рода» — генеалогия, а именно их принадлежность к прямым потомкам Чингиз-хана по мужской линии. Понятие о наследственных правах потомков Чингиз-хана на верховную власть, по мнению В. В. Бартольда [32], ярче всего выражено в рассказе Рашид ад-Дина о вступлении Газан-хана в 1300 г. в Дамаск: «Государь ислама спросил их: „Кто я?“. Они все воскликнули: „Царь Газан сын Аргуна, сына Абага-хана, сына Хулагу-хана, сына Тулуй-хана, сына Чингиз-хана“. Потом Газан-хан спросил: „Кто отец Насира?“. Они ответили: „Альфи“. Газан-хан спросил: „Кто был отцом Альфи?“. Все промолчали. Всем стало ясно, что царствование этого рода случайно, а не по праву, и что все являются слугами знаменитого потомства предка государя ислама» ( Рашид ад-Дин.Т. III. С. 184).

Генеалогическое право Чингизидов на правление было закреплено политической традицией и безоговорочно действовало на всем пространстве покоренных монголами территорий, где сохраняли свою жизненную силу принципы официальной идеологии монгольской государственности. Даже такой завоеватель, как Тимур (правил в 1370–1405 гг.), объединивший под своей властью Среднюю Азию и Персию, но не имевший никаких наследственных прав на верховную власть, принял только титул эмир ( бек), возводил на престол подставных ханов из Чингизидов и называл себя представителем «обладателя престола» ( сахиб ат-тахт) (см.: Раздел II. Гл. 5).

По мере распада Монгольской империи и усиления местных элит на территории некогда единой державы стали возникать самостоятельные владения, новые династии. Любая власть стремится иметь идеологическое обоснование. Владетель, не имевший возможности называть себя прямым потомком Чингиз-хана по мужской линии или не объявивший себя, как, например, Тимур, наследником державных прав Чингизидов, обычно противополагал идее монгольской наследственной власти идею египетского халифата или представление о божьей воле как непосредственном источнике власти государя. Эта тема разработана В. В. Бартольдом в двух его известных работах: 1) «Теократическая идея и светская власть в мусульманском государстве»; 2) «Халиф и султан». Ниже мы вкратце изложим главные выводы В. В. Бартольда, дополнив их соответствующими теме нашей работы материалами.

Аббасидский халифат, т. е. вторая династия халифов (749–1258), прямых потомков Аббаса, дяди пророка Мухаммада, был уничтожен в 1258 г. войсками Хулагу-хана, внука Чингиз-хана. Но мамлюкский правитель Египта Бейбарс (1260–1277) счел необходимым для придания авторитета своей власти восстановить Аббасидский халифат и формально признать себя его вассалом. Некий беглец из Багдада, выдававший себя за одного из представителей фамилии Аббасидов и пребывавший в Дамаске, был приглашен в Каир и в начале 1261 г. в торжественной обстановке провозглашен халифом под прозванием Мустансир. Бейбарс торжественно принес присягу новому халифу; со своей стороны халиф Мустансир утвердил Бейбарса султаном (светским правителем) всех мусульманских областей.

Египетский халифат просуществовал до 1517 г.; но в мамлюкском государстве аббасидские халифы, действительные или мнимые, не обладали никакой практической властью. Зато; по мусульманским понятиям, халиф оставался единственно законным главой всех мусульман, источником всякой власти в мусульманском мире, и признание египетского халифа считалось наиболее ярким признаком разрыва с монгольскими традициями. Из вассалов монгольских ханов одним из первых обратился к египетскому халифу с просьбой об инвеституре и принес ему присягу Мубариз ад-дин Мухаммад (ум. 1359), основатель династии Музаффаридов в Южной Персии, эмир ильханов и муж монгольской царевны.

В Чагатайском улусе идея халифата нашла свое наиболее полное выражение в царствование Шахруха (1409–1447), сына и преемника Тимура, когда мусульманская государственная идея получила перевес над степной. При дворе Шахруха, в Герате, подставных ханов из Чингизидов не было; в официальных документах объявлялось, что постановления и законы Чингиз-хана отменены и что действует только шариат. Шахрух не обращался к египетскому халифу с просьбой об инвеституре; напротив, он сам хотел быть по возможности для всего мусульманского мира халифом и султаном ислама, которому сам Бог вручил власть над всеми правоверными мусульманами для их блага и для проведения в жизнь предписаний веры. Всем мусульманским правителям от Индии до Египта и Малой Азии из Герата посылались грамоты с требованием, чтобы они признали себя наместниками Шахруха, ввели его имя в хутбу(пятничную молитву) и чеканили его имя на монетах [33].