Чингиз-хан

Земли Аррана, опустошенные огнем и мечом, представляли собой пустыню. Но, по крайней мере, здесь еще долгое время не могло возникнуть никаких очагов сопротивления. Правда, оставалась еще Гянджа, главный город Аррана, слишком сильный и слишком хорошо укрепленный, чтобы оставлять его в тылу. С явным неудовольствием монголам пришлось пройти мимо него, ибо, услышав, что с запада против них идет большая грузинская армия, они по течению Куры вновь направились к Тбилиси.

Прежде чем сойтись с противником на поле брани, Джэбэ, взяв с собой 5000 человек, оторвался от основного войска и укрылся в ущельях. Субудай, у которого теперь было не менее 25 000 бойцов, продолжал движение вперед, пока не вошел в непосредственное соприкосновение с противником. Грузины атаковали и начали преследовать его, как только он повернул свои войска вспять, прибегнув к тактике притворного бегства. Миновав то место, где в засаде находился отряд Джэбэ, Субудай вновь повернул своих всадников, а в это время Джэбэ, дождавшийся удобного момента, нанес неожиданный и сокрушительный удар по тылам грузинской армии. Грузинское войско численностью в 30 000 человек перестало существовать.

Удостоверившись в его совершенном истреблении, монголы перешли Куру и вернулись на берега Каспийского моря по равнинам, простирающимся у самого подножия Кавказского хребта.

Между Кавказскими горами и Каспийским морем и по сей день стоит Шемаха, — город, который они взяли и разграбили по дороге.

За спиной у Джэбэ, за исключением Гянджи, царило полное спокойствие, не осталось ни одного очага сопротивления. И можно было свободно двигаться вперед. У города Дербента монголам пришлось войти в ущелье, «в котором путь был так узок, что одна сотня храбрецов с успехом могла бы своими копьями преградить дорогу даже миллионному войску»[12]. И вновь их решительность и быстрота возобладали над сопротивлением противника. Ущелье было пройдено без особого труда, но цитадель Дербента взять было не так-то легко.

Монголы согласились уйти только с тем условием, что жители Дербента дадут проводников, способных провести их через горы на равнины, лежащие к северу от Кавказского хребта. Когда им было прислано десять проводников, они отрубили голову одному из них в назидание остальным.

Все шло довольно гладко, но в одном из ущелий Дагестана монголы все-таки угодили в засаду. Кавказские горцы, лезгины и черкесы, прослышав о приближении неведомого войска, соединились с аланами (осетинами) и кипчаками, кочевым народом, владения которого простирались от Крыма до Аральского моря. Войско, состоящее из представителей этих племен, преградило путь монголам. Ни вперед, ни назад пути не было. Попытки проложить дорогу силой ни к чему не привели. Тогда монголы прибегли к хитрости. «Мы — тюрки», — сказали они кипчакам, бывшим народом тюркского корня, и просили их не сражаться против собственных братьев. Кипчаки оставили своих союзников и ушли, и уже в следующем сражении победа была на стороне монголов. Избавившись от горцев, они обратились против кипчаков и одолели их. Случилось это осенью 1221 года от рождества Христова.

Потом они опустошили северные склоны Кавказа, взяли Моздок и Терки и вновь, до следующей весны, стали лагерем на отдых.

Ужас перед именем монголов распространился далеко на север по безбрежному океану степей и равнин, лежащих между Каспием и Доном. Эти бескрайние просторы были населены кипчаками, или половцами, как называли их русские; и страх, занесенный беглецами с юга, подобно пожару, охватил всю степь.

Паника, вызванная появлением всего лишь двух монгольских тумэнов с курдскими и туркменскими союзниками (немногим более 40 000 человек), была так велика, что целый народ тюркского происхождения мигрировал за тысячи миль от своих становищ и кочевий, к самым границам своих владений.

Десять тысяч семей перешли Дунай и вступили на византийскую территорию, сорок тысяч семей перешли через Карпатские горы в Венгрию.

Другие бежали на Русь, прося у своих былых врагов пристанища и покровительства.

Хан кипчаков, исповедовавший ислам, молил русских князей о помощи и спасении и в доказательство искренности своих слов принял христианство. А монголы тем временем были на равнинах, похожих на те, которые учили их искусству войны, и их навыки ведения боя на открытой местности вовсе не утратили своей былой силы и эффективности после военных опытов в Китае и Персии. Вновь разделившись на два отряда, Джэбэ и Субудай очищали лежащие перед ними земли.

Один из тумэнов сжег город на Волге, на месте которого столетия спустя вырастет Астрахань. Другой отряд действовал в бассейне Дона. Разведывательные сотни этого отряда форсировали Дон и двигались на запад.

Тем временем мольбы кипчаков были услышаны на Руси. Появление общего врага усмирило распри и на время объединило соперников. Русь в то время представляла собой конгломерат разрозненных и маленьких феодальных княжеств, управляемых родственными друг другу князьями Рюрикова дома. Самым могущественным среди них был Мстислав Киевский[13].