Чингисхан. Пядь земли

— Руа, сын Улдина, — произнёс Зевта. — Приехал с младшим братом — Мундзуком, а также двумя его сыновьями — Аттилой и Бледой.

Глава восемнадцатая Мнение сенаторов

/25 ноября 408 года нашей эры, провинция Паннония/

Зевта довольно улыбался, видя на лице сына нешуточное удивление.

— Зачем они тебе? — не понял Эйрих.

— А вот теперь закрой рот и цепко внимай, — Зевта навалился на стол, сдвинув поднос с куропатками и приблизился к Эйриху.

Говорил он тихо, даже огляделся по сторонам, опасаясь, что кто-то услышит.

— Мундзук и Руа — это претенденты на титул рейкса гуннов, — Зевта ещё раз огляделся, будто они находятся не дома, а в чужом месте. — Есть ещё Октар и Оэбарс, тоже сыновья Улдина, но эти двое воздержались от притязаний и сидят тихо в своих уделах. И без них хватает желающих стать гуннским рейксом. Причём эти люди настолько могущественны, что Руа и Мундзуку с ними не тягаться. Как говорит Руа, сейчас ближе всех к власти подобрался Дариураш, сын Грода.

Отец сделал паузу на отстранение от стола и залповое выпивание вина из кубка.

— Кхэм… — Зевта вытер губы левым рукавом, после чего взял ножку куропатки. — Этот Дариураш оказался хватким, умеющим договариваться и хорошо обещать, поэтому под него уже ушли несколько родов визиготов, пара-тройка родов вандалов, включая битых тобою асдингов, один крупный род сарматов, ещё какие-то сабиры к нему присоединились…

— То есть очень вероятно, что рейксом гуннов станет он? — уточнил Эйрих.

— Кое-кто уже даже не сомневается в этом, — усмехнулся Зевта.

— И ты приютил этих четверых, чтобы попробовать поставить рейксом гуннов кого-то из них? — предположил Эйрих.

— Ты не дурак, всё понимаешь, — похвалил его отец. — За Руа стоят таифалы из остготов, родственнички наши, ещё аланы сказали, что за него.

— Кто из аланов? — уточнил Эйрих.

— Аорсы, ещё пару родов сираков, — ответил Зевта. — Я точно не знаю, потому что Руа не очень охотно делится сведениями о заключённых союзах. Но это не особо-то и важно, потому что решающее значение имеют наши топоры.

— Ты ведь понимаешь, что гуннов нам не победить? — поинтересовался Эйрих.

— Ты уже побеждал их, убил Улдина… — покачал головой отец.

— Вот это, скорее всего, станет проблемой, — вздохнул Эйрих. — Я бы, окажись на месте Руа и Мундзука, не стал бы иметь никаких дел с убийцами собственного отца.

Зевта задумался, сделав паузу на новый кубок вина.

— Твоя правда, я бы тоже не хотел иметь дела с такими людьми, — согласился он. — Но Сенат уже решил, что мы будем участвовать в гуннской междоусобной войне.

— Когда следующее заседание? — спросил Эйрих.

— Уже должно идти, — ответил Зевта. — Старики должны были обсуждать распределение зерна на зиму из общего склада, чтобы помочь тем родам, которые не сумели накопить достаточно. Если сумеешь пролезть между руганью и проклятьями, которыми осыпают друг друга сенаторы, можешь попытаться высказать свою позицию по поводу помощи Руа и Мундзуку. Но знай — этот вопрос уже решённый и следующей весной, как сойдут снега, я поведу войско на север.

Это очень неудачный сценарий для Эйриха. У него обязательства перед Флавием Антемием, который ждёт, что в Западную Римскую империю вторгнутся остготы, чтобы нанести ей непоправимый урон, а тут оказывается, что остготы впутываются в гуннские дрязги, с непонятными выгодами и исходами.

Просто невероятно, что самые опытные представители племени, не ожидающие от окружающего мира ничего хорошего, вдруг безоговорочно верят приехавшим гуннам и готовы дать им свою армию.

Должно быть что-то ещё.

— Тогда я пойду в Сенат, — встал Эйрих из-за стола. — Альвомир, ты где?!

Эйрих вышел во двор и увидел гиганта, сидящего на лавке. Альвомир вырезал что-то из деревяшки, орудуя немаленьким охотничьим ножом.

— Что делаешь, внучок? — с отеческой улыбкой спросил Эйрих.

— Эрик! — показал гигант результат своей работы.

Эйрих вгляделся в деревяшку и с удивлением опознал собственное лицо. Не без огрехов, нос слишком мелковат и с горбинкой, но черты отлично узнаваемы.

— Как ты это сделал? — удивлённо спросил мальчик.

— Э-э-э… — Альвомир крепко задумался. — Резал…

— Тенгри отобрал у тебя разум, но взамен щедро вознаградил, — хмыкнул Эйрих.

Резьба по дереву — это отличное увлечение. Сам Эйрих, в прошлой жизни, тоже некоторое время увлекался резьбой, делая игрушки своим подрастающим детям.

«Джучи, помнится, всегда особенно любил статуэтки волков…» — подумал он.

— А кто это — Тенгри, деда? — спросил Альвомир.

— Это бог, — ответил Эйрих.

— Он хороший? — спросил Альвомир.

— Хороший, — улыбнулся Эйрих. — Но строгий. Живёшь достойно — он вознаграждает. Живёшь как сволочь — жди наказания.

— А как достойно, деда? — спросил гигант.

— Как ты живёшь, — похлопал его по предплечью Эйрих. — Ты — хороший человек, Альвомир, поэтому всё у тебя будет хорошо.

— Спасибо, деда… — заулыбался Альвомир, а потом спохватился. — Ты тоже хороший, Эрик!

— Спасибо, Альвомир, — покивал Эйрих. — Пойдём, нам нужно в Сенат. Вечером закончишь резьбу.