Чикатило. Зверь в клетке

Витвицкий никак не отреагировал. Медсестра поспешила за ним.

– Мужчина, вы куда?

Навстречу Витвицкому по коридору шел врач. Витвицкий вынужденно остановился, зажатый с двух сторон.

– Извините. У вас здесь Ирина Овсянникова. Тридцать пятая палата.

– К ней нельзя. Она спит. Приходите в приемные часы, – сказала медсестра.

– Что с ней?

– А вы ей кто? – спросил подошедший врач.

Витвицкий на секунду замешкался, нахмурился и ответил:

– Муж.

Врач посмотрел на Витвицкого, отвел глаза, жестом отпустил медсестру, заговорил тихо, глядя в сторону:

– Ее доставили с пригородной платформы. Я не знаю в подробностях, что там произошло. В анамнезе множественные гематомы, сотрясение мозга. Но переломов и внутренних кровотечений нет. Так что можно сказать – повезло. И еще, – врач сделал паузу, тронул Витвицкого за рукав. – Она потеряла ребенка.

Витвицкий посмотрел на врача в растерянности. Ребенок для него был новостью.

– Что?..

Врач понял его по-своему.

– Я понимаю ваше состояние, но выкидыш на таком раннем сроке явление неопасное. Последствий по женской части нет. Вы молодые, все у вас еще будет.

Витвицкий наконец-то все понял, опустил голову, спросил глухо:

– Я могу ее увидеть?

Врач кивнул:

– Пойдемте.

* * *

Ирина лежала на больничной кровати, до подбородка укрытая одеялом. Лицо ее было обезображено кровоподтеками, глаза заплыли. Выглядела она пугающе. Витвицкий подошел к кровати, позвал очень тихо, одними губами:

– Ира…

Овсянникова открыла глаза, увидела Витвицкого – и снова закрыла. Он сел на стул рядом с кроватью, взял ее за руку. Она едва заметно улыбнулась разбитыми губами, но глаза не открыла.

1992 год

На этот раз в зале суда было уже несколько телекамер, а журналисты стояли плотной стеной позади рядов кресел с участниками процесса. История про Чикатило пошла гулять по газетным страницам.

Сам герой желтых статей со скованными руками сидел в клетке, опустив голову. Но едва появились судьи и прозвучало: «Встать! Суд идет!», как Чикатило вскочил и, обращаясь к журналистам (только к ним!) громко сказал:

– Я хочу зробити заяву.

– Вы уже делали заявления. Достаточно, – попытался остановить его судья, а Чикатило уже говорил для журналистов, коверкая и перемежая мову русскими словами, но не обращая на это внимания:

– У нас вільна країна. Я сорок років на комуністів робил. Чесно робил. Верил у перемогу комуністичного ладу. А тепер виходить, все це була брехня.

– Вам не давали слова! Сядьте! – раздраженно бросил судья.

– Але найстрашніша брехня відбувається тут і зараз. Мене обвиняють у страшних вещах, тільки тому що я українець, – не слушая, кричал Чикатило.

Щелкали затворы фотоаппаратов, то и дело зал озаряли вспышки.

– Я вимагаю нового адвоката. Хочу щоб мене захищав українець! – бесновался за решеткой Чикатило.

– Какого адвоката? – не понял судья.

– Я вимагаю нового адвоката! – обрадованно завопил Чикатило. – Хочу того, якого мені виділив Народний Рух України. У Києві живе.

Судья старательно сдерживался – пресса в зале, как бы не опозориться на всю страну.

– Подсудимый, предъявите суду соответствующую бумагу либо дайте адрес вашего адвоката, чтобы с ним можно было связаться.

– Які бумаги? Яку адресу? Я не пам’ятаю адреси, я не молода людина, я не обязан все пам’ятати. Прокурори у вас тут без всяких адрес з’являються. Я вимагаю адвоката. Це моє конституційне право.

– Хорошо. Имя у вашего адвоката есть?

Чикатило замялся, но тут же нашелся с ответом:

– Шевченка! Степан Романович! У Києві живе.

Судья тяжелым взглядом посмотрел на Чикатило, ему уже все стало ясно.

– Подсудимый, вы ранее говорили, что Степаном Романовичем звали вашего якобы съеденного брата.

– Це інше! – заорал Чикатило, тряся прутья решетки. – Я вимагаю адвоката! Шевченка Степана Романовича!

– Я вижу в вашем требовании попытку затянуть судебный процесс, – негромко произнес судья, косясь на журналистов.

– Я не розумію, що ви говорите, – заявил Чикатило. – Я вимагаю адвоката і перекладача. Ви хочете мене заплутати. Мені потрібен перекладач на українську мову.

В зале поднялся шум, послышались выкрики. Судья вынужден был объявить перерыв.

* * *

Подавленный, невыспавшийся Витвицкий шел к зданию УВД, полностью погруженный в свои мысли.

– Капитан! – окликнул его Горюнов.

Витвицкий никак не отреагировал.

– Виталий Иннокентьевич! – Горюнов догнал Витвицкого, придержал за локоть.

– Доброе утро, Олег Николаевич, – хмуро глянув на Горюнова, сказал Витвицкий.

– Не очень-то оно и доброе, капитан. Там люди приехали по запросу Брагина. Инспекция по личному составу МВД. Будут искать источник утечки информации, через который потрошитель узнает о действиях милиции по его поимке и о ходе операции «Лесополоса». Угадай, кто у них первым в списке?

Витвицкий невесело улыбнулся:

– Не удивлен.

– Я понимаю, все на нервах, но прошу тебя, капитан, держи себя в руках, – попросил Олег Николаевич как-то очень по-свойски.

– Вы зря обо мне беспокоитесь.

– Я не о тебе беспокоюсь, а о деле.

Витвицкий помолчал, кивнул:

– Спасибо за совет, Олег Николаевич.

* * *