Чикатило. Зверь в клетке

Овсянникова наклонилась к телу, приглядываясь к деталям. Мочка уха мертвой девушки была разорвана именно так, как и в прошлые разы, когда из уха, не расстегивая замочка, вырвали сережку.

За спиной Овсянниковой появился Куликов.

– По приметам снова ваш потрошитель, – заметил он, надеясь, что свалившаяся на его голову ростовская милиционерша хотя бы заберет себе явный висяк. – Надо доложить в Ростов?

– Сама доложу, – коротко бросила Ирина, поднимаясь на ноги. Разглядывать истерзанное тело дальше не было никакого смысла. Все, что было нужно, она уже увидела.

* * *

Домой из своей внезапной батайской командировки Ирина вернулась уже затемно. Привычно прорезал темноту общего коридора коммуналки прямоугольник света. Привычно шагнула она вперед, закрыла дверь. Привычно все снова провалилось во тьму…

Но и в темноте все было привычно. Овсянникова прошла к двери своей комнаты, по дуге огибая вешалку. Оступилась. Послышалось шипение и недовольный кошачий мяв.

– Зараза! – тихо ругнулась Ирина и отперла дверь своей комнаты, ожидая увидеть там Виталия.

Но в комнате тоже было темно. Овсянникова включила свет, щурясь, оглядела пустую комнату и грустно вздохнула.

* * *

Витвицкий обнаружился в гостинице. Он сидел за столом, что-то писал, когда в дверь постучали. Виталий посмотрел на часы, нахмурился и поплелся открывать до неприличия позднему визитеру, готовый высказать все, что о нем думает.

Но ругательства замерли на языке, стоило только распахнуть дверь. На пороге стояла Овсянникова, и вид ее растрогал и обрадовал Виталия.

– Ирина, – растерянно улыбнулся он, отступая в сторону.

Овсянникова прошла в номер, поинтересовалась:

– Ну и почему ты здесь?

Витвицкий закрыв дверь, поспешил за ней следом.

– Я подумал, что это будет неудобно, если я приду к тебе без тебя. Неловко перед соседями.

Ирина села на кровать, откинулась на подушку и устало закрыла глаза.

– Там ужин в холодильнике, – сказала она просто. – Плов.

Витвицкий снова посмотрел на часы, пробормотал неловко:

– Ресторан уже закрыт… Но есть бутерброды. Будешь?

– Буду. – Ирина резко выпрямилась на кровати, будто внутри у нее включилась запасная батарейка. – И кстати, у меня для тебя тоже кое-что есть.

* * *

Овсянникова все так же сидела на кровати, доедая последний бутерброд. Витвицкий нервно мерил шагами небольшой номер.

– Третье убийство в Батайске, – с азартом рассказывала Ирина. – И все три эпизода как под копирку. Убили неизвестно где, а в лесополосу труп подбросили. То есть опять фигурирует автомобиль. Дальше: не знаю, какие ценности были у жертвы, но мочки ушей порваны, то есть были сережки, и убийца снова их забрал, чего наш потрошитель никогда не делал.

Витвицкий внезапно остановился перед Овсянниковой:

– Ты же понимаешь, что должна была первым делом доложить об этом начальству?

– А рассказала тебе, – легко пожала плечами Ирина.

Виталий опустился перед ней на корточки, ласково взял за руки. Эта удивительная женщина легко пошла ради него на нарушение устава.

– Ира, у тебя будут неприятности. Я не хочу этого.

– Не будет никаких неприятностей, – легко отмахнулась она. – Сейчас ночь, начальство все равно спит. Главное, что ты был прав!

– Не знаю, – пробормотал Виталий с сомнением. – Меня, скорее всего, теперь вообще отстранят от работы. И кому нужна моя правота?

Он опустил голову ей на колени. По-детски нелепый и удивительно трогательный. Она нежно провела рукой по его волосам.

– Ты чего это расклеился?

– Не знаю… – проговорил он. – Да и вообще, может, я не прав? Мог же убийца за столько лет накопить денег и купить себе машину. И стать меркантильнее.

Витвицкий поднял голову и посмотрел на нее, ища поддержки.

– Ты правда в это веришь? – спросила она вместо ответа.

– Нет. – В Витвицком снова поднял голову тот непокорный бунтарь, которого она когда-то полюбила. – Я верю, что батайский убийца использует почерк нашего потрошителя для прикрытия. Больше того – я это точно знаю.

– Тогда давай просто хорошо сделаем свою работу.

– Как рекомендует Михаил Сергеевич, – мрачно усмехнулся Витвицкий.

Ирина посмотрела на него непонимающе, он отмахнулся:

– Не бери в голову. У меня что-то стало плохо с чувством юмора.

Виталий поднялся и сел рядом с Ирой на край кровати. Она ласково поцеловала его в губы, он ответил. Продолжая целоваться, они легли.

– А завтра утром мы с тобой сработаем вместе. Дуэтом, – чуть отстранилась от него Овсянникова. – Я на них новое убийство вывалю, а ты следом через новые улики свою версию со всей доказательной базой.

– Они не станут слушать, – мрачно предсказал Виталий.

Впрочем, сейчас это было совершенно неважно. Он притянул к себе Иру и вернулся к поцелуям.

* * *

Наутро было совещание. В кабинете собрались все участники двух следственных групп. Овсянникова докладывала, стоя перед ними едва ли не по стойке смирно. Брагин на сей раз слушал доклад тихо, с мрачным выражением на лице.