Чифирок

— Фролов! За троих питался, что ли? — подивились сумме за котловое питание. Не стал Чифирок сутяжничать с Савелием. Получил деньги да стал готовиться к отъезду в Оймякон.

— Гнедого грузи, — приказал Корчагин. — Решение принято ликвидировать экспедиционных коней. Сдашь в совхоз на мясо. На колбасу сойдет.

Больно было Чифирку расставаться с любимым конем, верным товарищем. Но кто он, Чифирок такой, чтобы перечить. Державу разгромили, его, Чифирка, не спросили. Ощущение жизни, будто Земля с орбиты сошла и летит с ускорением в бездну. А он о каком-то жеребце будет людям голову морочить. Не стал Чифирок напрасно спорить, повез и своего любимца к якутам в совхоз.

Лошадей Чифирок сдал без осложнений. Степан обещал сберечь Гнедого от сдачи на мясо, это в его, бригадирской власти решать, какой конь нужнее хозяйству. Душа Чифирка спокойнее стала. Отдохнул Кондрат Фомич у старого друга и на четвертые сутки прилетел самолетом в поселок. Привез с собой он и новехонький тулуп, который купил через Степана в совхозе.

Корчагин как-то особенно встретил своего каюра с тулупом на руках. Он смирился с выходкой Чифирка: все рушится вокруг — до тулупа ли? Но Чифирок, верный своему «кодексу» — взял, верни на прежнее место. Вряд ли и подозревал о том, что ждет родную его родину, имя которой СССР, в ближайшем будущем. Человек прочен до тех пор, пока прочен в самом себе без скидок и поблажек, без дрожи в коленках. Север учит человека последовательно и неумолимо. Слабому человеку места там нет. Ни в первый северный год, ни через двадцать лет прожитых там: Север — величина постоянная. Человек — существо временное.

— Надежный ты мужик Фомич, — хмуро подвел итог сезона Корчагин. — Друга своего коня, и того спас от колбасы. Страну — от кучки мерзавцев всем миром не спасли. Легче коня сберечь.

Без забот, Чифирок радостный семенил криволапо по проулку к дому Турлычихи. Беззаботен, потому что и дело сделано по-людски с Гнедым, и с начальством мир и дружба. Что еще простому рабочему человеку надо? Когда мир да лад в делах. А радость Чифирка уже неделю не покидает. После «сходин» с Зинаидой вроде и свет белый приоткрылся.

Он вышел в нужный проулок и остановился. Октябрьский молодой снег крупными хлопьями кружил редко и медленно. Заботливо выстилал белым покрывалом проулок, крыши домов, роился на ветле углового — Зинкиного дома. Там люди. Соседи, ребятня настороженная. И даже собака, черная, под одеяльцем мокрого снега, сидела смирно. Умно рассматривала людей, отводила голову от ручонки мальчишки, трясла ушами: не время для игр.

Не веря в беду, медленно и одиноко посередине улицы Чифирок шел к людям. Свиридовна, не ведала о помолвке, поэтому шепотом, в сердцах и выдала по-бабьи:

— Рак у Зинки был. Все не верила, что помрет. Хворь надсадную придумала. За полгода истаяла свечой…

Не заходя в дом, Чифирок медленно побрел дальше. Миновал кладбище, перебрел сухую протоку. Ноги сами вывели на агробазу в конюховскую. От старых поленьев он нащипал ножом лучины, растопил железную печь. За незастекленными окнами густо роился снегопад: на подоконнике снежинки таяли от идущего из помещения печного жара. Обнаружил Чифирок с собой и рюкзак, в котором привез он из Томтора десяток харюзов и пару увесистых чиров, купил он для притирок и спирта бутылку. На старом ящике он разостлал полотенце, которое дала Зинаида в дорогу.

В конюховке стакан всегда на столе. Стакан он чисто протер снегом, краем полотенца высветлил стекло…

Снег прекратился только под утро и ударил крепкий мороз.

Жизнь на земле продолжалась. Днем светило солнце, ночами лошади уходили в поселок подальше от обезлюдевшей агробазы. Жизнь на земле продолжалась. Только не было в этой жизни Чифирка — Кондрата Фомича Фролова.