Четырнадцатое, суббота

Но, как ни странно, ретироваться с поляны Лешек не торопился и даже, по просьбе Вольфа, извлек из своей поклажи нашу старую знакомую — неиссякаемую баклажку. А лично я, пожелав всем спокойной ночи, отправился почивать в палатку. Упаковываясь в спальник, я слышал, как снаружи начиналось веселье. Вольф произносил галантные тосты, Лева травил сальные анекдоты. Время от времени раздавались взрывы девичьего смеха и хмурые реплики Лешека.

— А среди вас, кажется, был еще один, — прозвучал голос той, которую называли Светкой.

— Он уже спит давно, — ответил Лева.

— А мы сейчас разбудим!

Блин, только этого еще не хватало!

— Эй, тут есть кто? — раздалось у входа в палатку. — Тук-тук!

Вжикнул замок «молнии».

— Нет, никого нет, — сонно отозвался я.

— А я знаю, что есть. Как дела, почему не веселимся?

Девушка уже застегивала «молнию» изнутри.

— Настроения нет.

— А я подниму. Я все могу, ты переживешь со мной незабываемую ночь!

— И она будет моей последней?

— Фу, глупый какой! Всё это сказки, выдумки, страшилки для маленьких. Мы совсем не опасные, мы очень милые и добрые существа. Ну, как настроение, поднимается?

— Нет.

— Ну почему? Я так стараюсь!

— Слушай, уйди, а!

— Фу, какой противный! А мне скучно. Эльвира с Лешеком хороводится, она у нас младшенькая, сто семьдесят лет всего, совсем девочка. Галина с тем, что анекдоты травит, только он тоже бука, женатый, говорит. Дашке с Машкой зато больше всех повезло, они с оборотнем вашим. Вот мужик, так мужик.

— Ну и ступай к нему, третьей будешь.

— Не хочу. Я с тобой хочу.

— Со мной облом. У меня невеста есть, я ей изменять не собираюсь.

— Ну и дурак. Невеста — не жена. И вообще, где невеста, а где ты. Может она тебе там и направо, и налево…

Бить женщин не в моих правилах. Я только намотал на руку ее косу, потянул и прошипел;

— Пошла вон!

Другая бы на ее месте завопила от боли, но эта только возмутилась:

— Как я пойду, когда ты меня за волосы держишь? Расслабься и получай удовольствие. Ты такого еще не испытывал, я уверяю. Сам потом в благодарностях рассыпаться станешь. Скажешь, не знаю, чем и благодарить. А я знаю, чем!

— И чем же?

— Не скажу!

— Ну и не надо. Всё, не мешай спать, уходи.

— Слушай, а может, ты импотент?

— Точно! Да, я импотент. С детства.

— Так я тебя вылечу. У меня тут одна штука есть. Погоди, я мигом!

Она выпорхнула из палатки.

— Свет, иди к нам! Свет, иди, выпьем! — раздались голоса снаружи.

Ну, слава Богу, отстала, наконец. Я застегнул «молнию» за незваной гостьей. «Комаров только напустила, зараза» — подумал я и поуютнее упаковался в спальник. Но радоваться пришлось недолго, «молния» снова открылась.

— Вот, смотри, что у меня есть! — сказала русалка Света, подползая ко мне. — Иноземное средство! С этой штуковиной вождь Туа-тао с двенадцатью женами справлялся!

Боже милостивый, знакомая вещица! Это же мой пузырек паленого пантокрина! Тугая коса русалки снова оказалась намотанной на мою руку.

— Больно же, дурак!

Ага, завопила!

— Кто тебя подослал, говори!

— Никто! Отпусти, больно!

— Бородатый, в лохмотьях? — я еще сильнее потянул ее гриву. — Ты должна меня соблазнить, а я за это подарить тебе амулет Золотого Льва?

Русалка разрыдалась.

— Он мою мать взял в заложницы! Он ее убьет, если я утром не принесу!

— Тьфу ты, твою мать! — невольно вырвалось у меня. — Ладно, не реви. Что-нибудь придумаем. Утро вечера мудренее, как говорят. Иди спать. Где вы, русалки, обычно спите?

— На деревьях.

— Вот, лезь на дерево и спи. Освободим твою мать. В крайнем случае, убьем этого подонка.

* * *

Утро выдалось безрадостным и хмурым, что было очевидно даже сквозь полог палатки. В палатке я был не один. Не ушла, что ли? Впрочем, нет — это Лева тихонько похрапывает, я так крепко спал, что даже не услышал, когда он забрался в палатку. Будить, не будить? Ладно, пусть еще немного поспит. Я выбрался наружу. Небо затянули плотные облака, было зябко, даже парило изо рта. Но от костра доносились вкусные запахи, это Вольф уже бодрствовал и готовил свой фирменный завтрак — жарил на вертелах двух зайцев.

— Слушай, — хитро подмигнул он мне. — Что ты там с ней вытворял, чего она так орала?

— Да ничего особенного, проводил воспитательные беседы на моральные темы, а заодно работал инквизитором. Знаешь, для чего была устроена вся эта давешняя вакханалия?

— ???

— Чтоб я ей амулет вождя краснорожих подарил.

— Деваха красивая, она того стоит… — закатил к небу глаза Вольф. Но тут же опомнился. — Что ты сказал?!

— Вот именно. Даром на этой планете ничего не бывает. Но что самое поганое, Светкина мамаша в заложницах у этого мерзавца. Я имею в виду того толмача из племени дикарей, помнишь? Людоеда-то он подговорил. И когда от Емели шли, это он ко мне приставал. Ему позарез нужен этот амулет, он и пускается во все тяжкие. Слушай, надо что-то сделать, я ей пообещал.

— Разберемся. Мальчики, девочки! Подъем! Завтракать!