Четырнадцатое, суббота

— А это монархисты. Хотят, чтобы царь из-за Синя моря вернулся, снова правил. Да только царь-то, говорят, помер давно, а законных престолонаследников нету. Была у царя дочь, но он от нее отрекся. Не выбирать же его, царя-то!

— А вашего этого, великого волшебника они не боятся? Вряд ли он такую крамолу одобряет.

— Боятся. Но у них спонсоры есть, у студентов-то. Ежели кого в кутузку кинут — вызволят, выкупят. Вона, Гапопа, что у них заводила, так того каждый месяц сажают, а после выпускают. А коли отмутузят — за моральный вред еще и компенсацию получит. Молодежь, что с них взять. А монархисты, так это борцы за идею. Старая гвардия, им все нипочем.

— А ты сам кому симпатизируешь?

— А мы люди служивые, наше дело приказы выполнять. Тех, кому присягали.

Мы повернули за угол. Нам навстречу промчался отряд всадников в латах, вооруженных нагайками и палицами.

— А вот и стражники, полицаи то бишь, — прокомментировал капитан. — Разгонять смутьянов сейчас будут.

Капитан жил в ветхой избе с женой и тремя ребятишками. В дом заходить мы отказались, расположились на лавочке во дворе. Капитан слазил на чердак и достал оттуда безразмерные кирзовые сапоги и побитый молью ковер. Отдавая за все это богатство три рубля золотом, я пришел к выводу, что деньги эти я выбрасываю. Окинув взором еще раз наши покупки, я засунул их в предусмотрительно захваченный из номера пустой рюкзак.

— Отчего ж долбонами не берешь? — спросил я хозяина.

Капитан поморщился.

— А ну их к долбаной матери, рупь, он надежнее!

* * *

— Да, — произнес я в задумчивости, когда мы возвращались обратно. — А говорили, тут все в алмазах купаются.

— Действительно, слухи о несметных богатствах стольного града оказались сильно преувеличены, — поддержал меня Вольф.

— Да и вообще, не ладно что-то в Датском королевстве.

— Послушайте, ребята, — сказал Лева, — яблоки там, секретный прибор — еще куда ни шло, а вот это дело, с похищением Шема Ханской царевны, уж больно попахивает политическим скандальцем!

— Боишься, отваливай хоть сейчас! — резко высказался Лешек.

— Да я не в этом смысле, я просто…

— Может вообще, — перебил Лешек, — доставим сюда эту царевну, и войны никакой не будет.

— Скорее наоборот, — сказал Вольф. — Похищение инфанты спровоцирует акт возмездия со стороны Шема Ханства.

— Послушайте, — сказал я. — Когда я ворвался в приемную, секретарь беседовал с кем-то по телефону…

— По дальнослову?

— По дальнослову, да. И я уловил что-то там про Шема Ханство и полный афронт. Я понял, с какой миссией ехал встреченный нами курьер: колье и браслет в шкатулке предназначались в подарок царевне. Похоже, старый балбес… Простите, Великий Маг и Чародей собирался свататься, а она ему отказала. Теперь он хочет применить силу и использовать меня, то есть прибегнуть к нашей помощи.

— Ну и шут с ним, — сказал Вольф. — В конце концов, чему быть, того не миновать. Все равно он сделает по-своему, нашими руками или не нашими. Доставим ему эту принцессу, пусть сам разбирается с ней, с ее папашей, с ее страной… Ежели пройдет вариант стерпится-слюбится, то и присоединение Шема Ханство будет мирным, а нет, так повод для войны всегда найдется.

— Ой, смотрите, — сказал Лева. — Сколько народу! Что-то там происходит. Опять митинг?

— Давайте позырим, — предложил Лешек.

Вдоль дороги раскинулся обширный пустырь, на котором собралась немалая толпа зевак. Они обсуждали что-то, размахивали руками и, даже, заключали пари. До нас доносились обрывки фраз:

— Емеля… полетит…

— Аки птица?

— Не-а, не полетит!

— А откуда знаешь?

— Уж больно махокрыл не видный какой-то…

— Зато легкий!

— Ну и что, что легкий? Рассыплется…

— Не рассыплется, веревки крепкие…

Подойдя ближе, мы увидели конструкцию, напоминающую аэроплан братьев Райт или что-то в этом роде. Такие часто показывают в кадрах кинохроники про начало эры авиации. Пилот, он же, видимо, и конструктор, был одет в кожаный костюм, а на голове его блестел медный гладиаторский шлем. Он завершал последние предполетные приготовления — подтягивал веревочки, тяги, проверял крепежи и отгонял зевак подальше от аппарата. Когда приготовления были закончены, пилот уселся в свой аппарат среди этих самых веревочек, тяг и колесиков, перекрестился и дернул рычаг. Аппарат захлопал крыльями и оторвался от земли, что вызвало взрыв восторга одной половины толпы и унылое разочарование другой половины. Зато эта другая половина злорадно загудела, когда на высоте около десяти метров аппарат прекратил набор высоты и начал разваливаться. На землю посыпались обломки, заваливая собой уже достигшего земли незадачливого пилота. Из толпы донеслись возгласы:

— Убился Емеля!

— Это судьба. Не может человек летать, аки птица.

— А ковер-самолет?

— Так то ж магия! Это совсем другое дело!

— Крепче строить надо, тогда не развалится!

— Дык тады и не взлетит из-за тяжести…

— Тут тебе не хухры-мухры, точный расчет нужен…