Четыре угла коварства

Она медленно повернула голову и сказала в трубку:

– Янек, тебе следует приехать, у меня проблемы, понадобятся адвокаты. Больше не могу говорить.

– Здравствуйте, Риманте Айварасовна, – улыбался Павел. К этому времени подошли и Женя с двумя ребятами в камуфляже. – Давайте отойдем в сторону? Нехорошо, когда наручники наденут при всем честном народе на такую замечательную женщину.

Кинув взгляды по сторонам и оценив, что она окружена, Рима приняла верное решение – не оказывать сопротивления, приняла с трудом, что стало заметно по унылому выражению ее лица. Вся группа вместе с ней отошла в сторонку, Женя забрал у мадам сумочку, не забыв извиниться, так ведь у него лучшие манеры в группе Терехова. Надели наручники и, чтобы не смущать задержанную, на руки ей повесили шарфик, сняв с ее же шеи. Ну, вот и все, осталось совсем немного – допросить и выяснить чертов мотив.

Зоя Артемовна несколько опешила…

…от решения сына, честно говоря, не ожидала подобного поворота. С другой стороны, ее Пашка закрыт даже от родной матери, она плохо его знает, не способна предсказать поступки.

– Ты хорошо подумал?

– Я подумал, что возрастет нагрузка на тебя, – сказал Павел. – Понимаешь, Тимку обманула Лора, а он успел к ней привязаться, если верну его в детдом, обману и я, маленьких людей такие перепады ломают, я не могу взять на себя эту ношу. Лора права, она мне здорово отомстила, так и сказала, что Тимофей – ее месть мне, я когда-то избавился от нее, а от Тимы не могу. Она отлично меня знает. Нет, если ты против, я пойму, что-нибудь придумаю. Квартиру сниму.

– Что ты несешь! – рассердилась Зоя Артемовна. – Квартиру он снимет. Я не против, Тима хороший мальчик, думаю, он поможет тебе, кое-чему научит.

– Чему? – изумился Павел. – Я все умею.

– Тому, что не смогла научить я: думать о других. Хоть немножко. Любить близких, доверять им, заботиться о них.

С детства Павел не любил нравоучений, нотаций и всяческую моралистику в духе высоких материй, его просто перекосило:

– Ма… Я вполне нормальный, даже очень приличный чел, ты просто плохо меня знаешь. Ладно, нам пора. Тимофей, ко мне!

– Боже. Он это называет нормальным.

В гостиную влетел Тима, оседлал Павла с криком:

– Я не слышал, как ты пришел!

Следом вошла Тамара с сообщением:

– А мы с Тимой в шашки играли. Я проиграла.

– Молодец, Тимофей, – похвалил его Павел. – Собирайся, мы идем домой. У меня был сегодня трудный день, завтра тоже нелегкий.

Тима побежал в прихожую, за ним двинул и Павел, его остановила Зоя Артемовна, сказав то, что никогда не говорила:

– Сын! (Он повернулся.) Я горжусь тобой.

– Спасибо, мама.

Их провожала Тамара, из прихожей доносился смех, а Зоя Артемовна грустила. Она настолько ушла в себя, что не заметила, как вернулась Тамара, только когда та спросила:

– Почему вы гордитесь сыном, что он сделал?

– Во-первых, раскрыл преступление, спас доброе имя Феликса.

– Это здорово! Я очень рада. А что во‐вторых?

– Тимка будет наш, Пашка принял решение оформить опеку или усыновление, пока не знает, что предпочтительней для мальчика.

Тамара присела на диван рядом с ней, почему-то очень грустной, а ведь все было хорошо. Но очень часто, когда Павел уходит, Зоя Артемовна меняется, у нее портится настроение до тех пор, пока она не займется малышами – сейчас они спят. Но что ее расстроило сегодня? Неужели решение Павла насчет Тимы?

– Правда? Не ожидала этого от Павлика.

Не думала Тамара, что своей фразой наступит на любимую мозоль, Зоя Артемовна слишком эмоционально отчитала ее:

– Почему? Ты так плохо о нем думаешь? Пашка говорит, что миг, когда увидел в торговом центре Тимку, спящего на полу за пустыми ящиками, не может забыть, тогда он и принял решение оставить мальчика у нас. Он понимает, что нанесет непоправимую травму ребенку, раздавит его морально навсегда… В общем, Павлик не может его вернуть в детский дом. Это элементарная ответственность, если хочешь, чувство долга. Кстати, не можешь мне объяснить, что плохого в ощущении своего долга? Мы все кому-то должны, но не все это понимают.

– Зоя Артемовна, вы неправильно меня поняли, – принялась оправдываться Тамара. – Наоборот, я восхищена его поступком, но вы так грустите…

– Нет, я не грущу, просто думаю, что ты не захотела моего Пашку одного, а двоих тем более не захочешь. Кажется, мои внуки просыпаются.

Зоя Артемовна подхватилась и поспешила в спальню к малышам, оставив несостоявшуюся невестку одну.

Ребята в уголке играли в игрушки,

…склонившись над смартфонами, у них одна на двоих игрушка, хихикали, толкали друг друга. А Павел писал, рукописные отчеты Семенович не отменил, чтоб служба медом не казалась. Ольга открыла дверь, ее ждали. Ребята перестали играть, спрятали телефоны и приготовились к действиям. Стоя в дверном проеме, словно не собираясь заходить, она спросила:

– Ты хотел меня видеть?

– Да, присаживайся, Оля, не стесняйся, – бросил он, не отрывая взгляда от листов, затем взял зазвонивший телефон: