Читаем Четыре темперамента полностью

ГОЛОС ДЯДИ ВИТИ

Можно поворачивать.

Медленный поворот круга.

САНГВИНИК

(металлическим голосом). Общеизвестно, что ни одна лисица не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики…

<p>4</p>

Командная рубка Разраилова находится в странном противоречии с научно-фантастической обстановкой лаборатории. Словно комиссионный магазин, она заставлена разностильной антикварной мебелью XVIII и XIX веков. Тяжелые пыльные шторы закрывают окна. В углу маленький бар в колониальном стиле. На стойке граммофон с огромной трубой. Рядом виолончель. В складках бархата скрыт рояль. Мольберт. Помост с неоконченной скульптурой «Мыслителя». С потолка свисают разномастные вычурные люстры. И лишь небольшой элегантный экран — Выход Кибера, — окруженный горшками с геранью, напоминает здесь о Великом Эксперименте. Граммофон поет: «Завял наш дивный сад, осыпались цветы, печальный голос твой я слышу в отдаленье, но это лишь мираж, тебя давно уж нет, то осени сырой я слышу дуновенье». Разраилов в длинном бархатном халате, в феске, с изогнутой трубкой в руке томно скользит по комнате под эту музыку.

РАЗРАИЛОВ

(становится на одно колено, заглядывает в дверную щелку). Работа кипит, идут расчеты. Все-таки хорошие у нас люди! Зря мы, зря иной раз неумеренно критикуем, рубим головы. Тот же Хол Ерик. Внешне нетерпим. Первое желание — ликвидировать, но… вот, пожалуйста, берешь себя в руки, и индивидуум работает, да еще как работает! Что значит вовремя жилку подрезать! (Продолжает скольжение по комнате, на секунду остановившись, завершает роденовского «Мыслителя», приседает у мольберта, вдохновенно бросает несколько мазков, поворачивает картину к залу — вполне завершенное полотно «Бурелом» Шишкина; бросается к роялю, взбивает кудри, поет: «В часы одинокие ночи люблю я усталый прилечь», записывает музыку; играет на виолончели первые такты «Чижика»; ходит по комнате, засунув пятерню в шевелюру, мычит, потом произносит: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор»; с радостным возгласом бросается к столу, записывает сочиненное.)

КИБЕР

Расчет окончен. Сообщаю результат. Лисица, пушистый хвост которой блестит, как иглы, а дьявол окосел. Передача окончена.

РАЗРАИЛОВ

Потрясающе! (Берет хрустальный бокал, наливает бургундского.) Задача третья. Начинает Мелан Холик. У вас в кармане двадцать пять яблок. У вашего товарища восемнадцать. Вы даете своему товарищу двадцать пять яблок, он вам восемнадцать. Нужна ли человеку песня, как птице крылья для полета? (Опорожняет бокал.)

За окном проходит тяжелая тень. Кажется, что кто-то заглядывает в окно.

РАЗРАИЛОВ

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги