Четыре мушкетёра (сборник)

Запомнив, где сколько лежит, и выучив это как таблицу умножения, Вартанян пошёл в гостиницу и долго вертелся в своём номере перед зеркалом, придирчиво проверяя, не топорщатся ли карманы от такого груза. А потом решительным шагом направился в номер к Жоре, Тот был на месте и быстро откликнулся на стук в дверь. «Значит, ждал», — отметил Вартанян и опять-таки решительно вошёл. Поздоровались.

— Я вас жду, — сказал Жора, и голос его показался Вартаняну несколько более ласковым, чем в прошлый раз. — Я уже всё получил, что надо.

— А я — вот он, — единственное, что удалось Вартаняну на это ответить.

— Приступим? — предложил Жора.

— Я готов, — сказал Вартанян.

— Сколько денег дала вам Катька? — Тон Жоры стал сугубо деловым.

— Столько, сколько вы заплатили за эту вещь, — ответил Вартанян как можно уклончивее.

— Значит, все двенадцать тысяч. Это хорошо, — похвалил то ли Катю, то ли Вартаняна Жора, хотя Вартанян знал, что вещь стоила Жоре десять тысяч.

— Да, все двенадцать, — сказал он, так как Анна Леопольдовна знала своего поклонника, столь же охочего до любви, сколь и до денег, и поэтому дала резервную сумму.

— Но вот ведь какая штука, — озабоченно произнёс Жора, прикидывая в уме, во сколько лишних тысяч могла бы Анька оценить его благородство. — Тут за это время произошло некоторое колебание конъюнктуры, и в связи с этим цены — того, сами понимаете… Вы ведь уже не мальчик.

Говоря последнюю фразу, Жора как раз рассчитывал на противоположное.

— И какова теперь цена вещи? — спросил Вартанян, начиная заметно волноваться из-за опасения, что денег может не хватить.

Но Жора был бывалым гуманистом.

— Да что я, в самом деле, — спохватился он и коротко хохотнул, — ведь такие специалистки, как Анька и Катька, лучше меня знают колебания цен. Сколько они вам дали?

Вартанян был честный малый, но даже он почувствовал подвох в Жориных словах. Его очень рассердило, что Жора, сказав ему, что он уже не мальчик, делает из него мальчика. Поэтому он вместо имевшихся у него четырнадцати тысяч назвал двенадцать триста, утаив тысячу семьсот, лежавшие в заднем кармане брюк и незаметные под пиджаком. Раскладывая деньги, Вартанян руководствовался известным старым правилом: некруглым числам везёт больше, чем круглым. Если, например, в ресторане или кафе официант подаёт вам счёт на двадцать пять рублей, то вы думаете: «Вот подлец, небось обсчитал в два раза». Если же он за то же самое подаёт счёт на двадцать восемь рублей пятьдесят три копейки и долго ищет сорок семь копеек сдачи, то вам уже кажется, что всё в порядке.

Жора развёл руками.

— Чего не сделаешь для любимой женщины, даже если у неё превратные представления о ценах на мировом рынке, — вздыхая, сказал он. — Ладно, считайте ваши деньги.

Он открыл лежавший на столе атташе-кейс, элегантно щёлкнув при этом замками. Там лежала шестигранная коробочка величиной с пачку папирос. Коробочка была обтянута бархатом голубого цвета.

Вот вам товар, проверяйте. — Жора весьма небрежно, почти бросил коробочку на стол, закрыл чемоданчик и поставил его на пол у стола.

Вартанян взял коробочку, открыл её и тут же открыл рот: и ней лежали подвески и сверкали всеми своими гранями, отражая яркое южное солнце, светившее в окно.

— Что, алмазы? — только и спросил он.

— Бывшие, — коротко подтвердил Жора, удивительно повторяя в этом своём определении ревизора Милу,

Вартанян достал основную пачку денег, в которой было десять тысяч, и начал раскладывать её стопками по сто рублей на столе. Жора подхватывал каждую стопку и пересчитывал.

В это время раздался стук в дверь, Жора и Вартанян в первый момент не знали, что делать. Потом Жора быстро схватил стоявший у стола атташе-кейс, открыл его, сгрёб туда всё находившиеся на столе деньги, закрыл и поставил на место, сунул Вартаняну в руки коробку с подвесками, затолкал его в спальню, закрыл за ним дверь и, приложив к губам палец, показал, что надо вести себя тихо. Всё это заняло считанные секунды.

— Войдите, — откликнулся Жора.

Вартанян прислушивался из-за двери по привычке, выработавшейся у него за время проживания в квартире Бонасеевых.

— А, здравствуйте! Ведь вы же сказали, что сегодня утром уезжаете.

— Вот я и пришла попрощаться, — раздался в ответ голос Милы, такой щебечущий и легкомысленный, что Вартанян чуть было не забыл, зачем он сюда пришёл. Оказывается, она уезжает, а он, Вартанян, об этом ничего не знает. Зато он вспомнил, что спальня волей судеб очутилась под его охраной, и это показалось ему лучшей гарантией того, что Мила и сегодня останется ему верна.

— Так вы действительно сейчас уезжаете? — спросил Жора.

— Ну, не прямо сейчас. А вы чем занимаетесь? Может, пойдём на прощание пообедаем? Или не пойдём, а лучше закажем обед опять в номер. Я хорошо придумала? — и она захлопала в ладоши.

Это сразило даже Вартаняна, успевшего повидать виды за эти дни. «Всё! Хватит!» — подумал он и начал метаться по спальне, соблюдая, однако, при этом тишину.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Жора и стал набирать номер телефона, чтобы заказать обед.