Четвертый Рейх

Игорь выплыл из рубки управления, спустился по темной шахте, легко толкнулся ногами и полетел вдоль длинного коридора. Возле кают-компании ухватился за торчащие из стены перила и одним движением нырнул внутрь.

Включил проекционный экран и растянул его во всю стену.

Корабль медленно вращался вокруг продольной оси. Вот-вот должен был взойти Юпитер.

Богданов очень любил смотреть на пейзажи космоса. С самого первого своего выхода за пределы земной атмосферы. Эта любовь не приедалась, не уходила. Тут, посреди пустоты и тишины, он чувствовал себя как дома. Хотя, наверное, правильно было бы сказать, что у Игоря было два дома. Космос и Земля. И любил он их одинаково сильно. И голубое небо, суету городов, и тишину бесконечной пустоты, неяркий свет звезд.

Затаив дыхание он ждал, когда из-за кромки экрана появится сначала сияние, а затем и он, Его Величество Юпитер, во всем своем великолепии.

Звезды медленно двигались через стену, куда-то вверх, вверх.

«Вот Катьке бы точно понравилось… — некстати подумал Игорь. — Она любит все блестящее…»

Он вспомнил, как она радовалась тем безделушкам, которые он покупал у кустарей, что занимались обработкой камней, привезенных с внеземелья. Нетронутые эрозией, не видевшие земного солнца и разрушительного кислорода, самые простые камушки, те, что обычно валяются у нас под ногами, в руках мастеров становились удивительными драгоценностями. Носить «космические украшения» было модно. Цену этим предметам поднимало, конечно, их заатмосферное происхождение.

Как-то раз Игорь привез Катерине кусок цитрина в бронзовой оправе. Продавец, хитрый индус, утверждал, что бронза «ракетная». То есть, снята с отработавшей ракетной ступени или какого-нибудь другого списанного космического металлолома. Но безделушка получилась красивая. Цитрин переливался золотом. Хорошо отполированная бронза сияла.

Помнится, Игорь тогда что-то втирал Катерине, мол, символ радости и хорошего настроения.

Настроение в те дни у них действительно было хорошее. Лучше и пожелать сложно. После трудной экспедиции к Венере Богданов хотел только одного — как следует отдохнуть. Желательно так, чтобы дым коромыслом и брызги в разные стороны.

Катя подходила для этой цели лучше всего. У них как раз был чуть затянувшийся конфетно-цветочный период. И возвращение из экспедиции было поводом перейти на новый уровень. Цитрин в бронзе способствовал этому как нельзя лучше.

Буквально в первый же вечер Катерина наотрез отказалась уходить домой, и они завалились в гостиничный номер Богданова далеко за полночь, пьяные и хохочущие. От одежды избавлялись походя, да так яростно, что утром оба, глупо хихикая, ползали по полу в поисках катиного лифчика. Эту деталь гардероба они так и не нашли, смотреть на обнаженную девушку, ползающую на четвереньках было совершенно невыносимо…

Из номера они выбрались только на следующий день, к вечеру. Катерина, кажется, куда-то опоздала, то ли на самолет, то ли на поезд. Но о таких пустяках никто не задумывался. Они взяли машину и поехали за город, неслись по ночным дорогам. Фары выхватывали из темноты то куст, то дерево. Потом трасса вильнула вправо, впереди блеснула серебром река. Игорь свернул с шоссе на проселок. Машина нырнула на едва приметную поляну.

Потом Катя танцевала голышом в свете фар. Они купались. Валялись на траве. Любили друг друга…

Там было хорошо. Там было все, что Игорю было так дорого. И ночной прохладный воздух. И огромное черное небо над головой. И звезды. И трава, река… И Катерина.

От нее пахло сладким женским потом и цветами.

Ради той Катерины Богданов отдал бы, наверное, очень много. Может быть, даже отдал бы весь космос вместе взятый. Но он совершенно не знал, что ему делать с той женщиной, которая приехала «проводить» его в «Ахтарск». В голове царила сумятица. И две Катерины никак не желали совмещаться в одну. Иногда Игорю казалось, что он знает ответ, и ему буквально нет жизни без этой женщины… Но в следующий момент он вспоминал ее поведение в том злополучном баре, последующий омерзительный вечер и холодное прощание.

Что ему делать с ней?

Что делать с собой?

Игорь никак не ожидал от себя такой подлянки. Запутаться в бабьей юбке! Как в трех соснах заплутать! Удел идиота!

Но правда была именно такова, и Богданов это понимал. Забыть Катерину он не мог, прощать не хотел, понять не получалось. А тут еще Погребняк!

Где-то в глубине Игорь понимал, что специалист по тарелочкам прав. Не дело в полете предаваться душевным терзаниям! Да и вообще, с точки зрения нормального мужика, все это выглядело не очень…

Но ведь то — со стороны. Чужую беду, как известно, рукой разведу… Богданов и сам бывал неоднократно в положении того самого стороннего советчика. Когда здоровые и, казалось, благополучные парни вдруг размякали и теряли себя «из-за бабы». Тогда Игорь не мог и подумать, что сам когда-то окажется в такой дурной ситуации. И вот тебе на…

Над краем экрана появилась светлая яркая полоска.

Она расширилась, выросла, вспучилась… И вот уже огромный газовый гигант радужным пузырем поднимается над искусственным горизонтом.