Четвертая Беты

— Объясни мне, пожалуйста, Ила… Ты что же, против моего ухода?

— Что тебя удивляет?

— В последнюю нашу встречу ты был настроен совсем иначе. Помнится, уезжая, ты объявил мне войну. «Я объявляю тебе войну» — вот твои собственные слова. Было такое или нет?

— Ну было, было. Сто лет назад.

— А по-моему, прошло всего три месяца или даже два с половиной.

Ила Лес смутился. Меньше всего на свете Дан мог себе представить смущение Илы Леса, и все-таки Ила Лес смутился.

— Принимаю упрек, — проворчал он. — Но я же не знал, что ты собираешься делать.

— А теперь знаешь?

— Теперь знаю.

— Эх, Ила… А что я сделал? Мне же не дают шевельнуться, я связан по рукам и ногам. Ты не знаешь, что сегодня такое любезная твоему сердцу Лига. Как ты говорил? Служение народу? Это служение превратилось в кормушку, государственные интересы обратились в прах перед лицом шкурных, любое мое начинание, даже намек на таковое, встречает организованное сопротивление, потому что расценивается только с одной точки зрения. Власть! Не потерять власть! Каждый — от члена Правления до самого маленького функционера, трясется над своей властью, какая б она не была, пусть даже это маленькая поганая властьишка. Бороться с ними все равно, что сражаться с драконом. На месте отрубленной головы тут же вырастают две новые…

— Драконы вымерли, — сердито буркнул Ила Лес.

— Ты полагаешь? — в глазах Марана неожиданно мелькнули веселые искорки. Ила Лес посмотрел на него с изумлением. Маран пошарил по карманам, вынул небольшой листок и протянул Иле.

— Читай.

— Иво Линту… — громко прочел Ила. — Ты что, уже заменяешь Линта?

— Линт принес это сообщение мне, потому что в нашем милом государстве с некоторых пор даже вопросы организации палеонтологических экспедиций решаются на уровне Правления. Читай, читай…

— «В ста девяносто вентах от границы Великой Пустыни экспедиция была атакована реликтовым песчаным драконом. Дракон убит, двое из участников экспедиции ранены»… Что это такое?

— Это твой вымерший дракон, Ила.

Поэт расхохотался, Маран улыбнулся, Ила Лес рассердился не на шутку.

— Мальчишки! С вами невозможно разговаривать серьезно!

Он раздраженно махнул рукой, прошел к небольшому столику, у которого устроились Поэт с Даном, и тяжело сел в свободное кресло. Маран поднял с пола кусочки разорванного им листка, повертел их в руках, усмехнулся, бросил обрывки в корзину и привычно присел на подоконник.

— Ты говоришь, что ничего не сделал, — медленно, задумчиво заговорил Ила Лес. — Вот я был вчера в городе. Люди гуляют по улицам. Смеются. Уже лет семь-восемь я не видел людей, смеющихся на улицах Бакны. Если б ты не сделал ничего, кроме отмены закона Изия о государственных преступлениях… Ты не просто отменил закон, ты отменил страх, который десять лет правил Бакнией.

— А ты знаешь, чего мне это стоило? А про какому статусу я провел этот указ, тебе известно? Все Правление с достойным лучшего применения единодушием проголосовало против моего предложения. Мне пришлось использовать статус чрезвычайных полномочий. Хорошо, что Рон Лев предусмотрел такую ситуацию… Хотя вообще-то это палка о двух концах.

— Что за статус? — спросил Поэт. — Никогда не слышал.

Ответил Ила Лес.

— Есть такой пункт в Уставе. Согласно ему в чрезвычайных условиях Глава Лиги может принимать единоличные решения независимо от согласия или несогласия остальных членов Правления. Между прочим, — добавил он, обращаясь к Марану, — это вовсе не палка о двух концах. Возможность произвола там невелика, ведь предусмотрено, что статус чрезвычайных полномочий может быть введен только с согласия Правления… Позвольте заметить, что если б не феноменальная неразбериха, которую вам, — он выразительным жестом раскинул руки, указывая одной на Марана, другой на Поэта, — удалось создать в государстве, ты бы скорее увидел собственный затылок, нежели эти полномочия. Это во-первых, а во-вторых, у Правления остается право сместить Главу, что автоматически аннулирует принятые им в рамках статуса решения, если их не подтвердит новое руководство… Маран! — резко перебил он сам себя. — И много чего тебе пришлось провести по чрезвычайному статусу?

Они молча смотрели друг на друга, потом Маран покачал головой.

— Не так уж много, Ила. Я старался использовать статус поменьше. Исходя именно из того, что ты только что изложил.

— Поменьше, но?..

— Выходит, я не имею права…

— Не имеешь!

В наступившей тишине особенно громко прозвучал зуммер. Дан машинально нажал на клавишу. Густое контральто Нилы сообщило:

— Пришел Ган.

Маран мягко поднялся с подоконника.

— Пойдем, Ила, обсудим.

Было еще довольно светло, но на темно-сером небе уже появились первые звезды. Долгие бакнианские сумерки вступили в свои права.