Четверть века в Большом. Жизнь. Творчество. Размышления

Ханаев обладал редчайшим драматическим тенором огромного диапазона и владел им отлично. Он был невысокого роста, но строен, всегда подтянут, обаятелен. За кулисами театра Никандр Сергеевич появлялся прекрасно одетым, в белой крахмальной рубашке, с бабочкой. И на сцене он всегда производил сильное впечатление. Его голос просто поражал силой и металлическим блеском, а целеустремленность, собранность, артистический темперамент захватывали слушателей. Вот и сейчас он встает передо мной в своих ролях, а их целая галерея: Герман, Садко, Собинин, Финн, Хозе, Радамес, Отелло, Каварадосси, Каховский. Не могу решить, какой из них отдать предпочтение.

Одним из ведущих теноров Большого театра был также Федор Петрович Федотов, с которым мы выступали во многих операх. Помню его лирико-драматический мягкий и очень красивый голос. В "Руслане", например, он замечательно исполнял партию Финна. Это был мужественный старец и добрый волшебник. Он пел также Манрико, Садко, Вакулу, Тучу в "Псковитянке", Радамеса, Хозе, Собинина.

Красивым, плотным драматическим тенором обладал и Яков Иванович Енакиев. Правда, репертуар этого артиста был ограниченным, но зато такие партии, как Радамес, Каварадосси, Собинин, звучали у него превосходно: насыщенно, звонко, мощно. Особенно запомнились его верхние ноты. Его голос на них просто парил над хором и оркестром. К сожалению, он не обладал большим актерским дарованием, но пел замечательно.

Я очень дружил с Соломоном Марковичем Хромченко. Его голос, очень красивый по тембру, можно назвать ультралирическим тенором, поэтому Хромченко, в очередь с Козловским и Лемешевым, вел весь лирический репертуар. Он пел Ленского, Альфреда, Герцога, Индийского гостя, Берендея. Когда Соломону Марковичу было восемьдесят, он записывал на радио неаполитанские песни, и голос его звучал свежо и молодо. Удивительно!

Ультралирическим тенором обладал и Давид Федорович Бадридзе. Еще более светлым, чем у Хромченко, и тоже очень звонким. Мы с ним часто выступали в одних и тех же спектаклях. Он исполнял Фауста, Синодола, Индийского гостя, Альфреда в "Травиате" и много других партий.

Одним из моих партнеров был и Павел Иванович Чекин, наделенный лирическим тенором, но с характерным оттенком, помогавшим ему легко "лепить" разные образы. Он хорошо пел Ленского, Альфреда, Герцога, Индийского гостя, а также создал выразительный образ Еника в "Проданной невесте" Сметаны. В "Борисе Годунове" он был прекрасным Шуйским.

Партии, предназначавшиеся для лирического тенора, с успехом пел и Анатолий Иванович Орфенов. Очень музыкальный, он быстро учил весь репертуар, мог петь все, что ему предлагали. Уверенные в его высоком профессионализме, мы никогда за него не боялись. Все у него всегда звучало.

Некоторое время Орфенов заведовал нашей оперной труппой.

Борис Федорович Бобков, тоже обладавший лирическим тенором, был стройным красивым человеком с голубовато-серыми глазами, доброй улыбкой. Он нравился публике, особенно женщинам, в партиях Альфреда, Ленского, Дубровского. Правда, его карьера продолжалась не очень долго, и голос стал звучать чуть хуже, потускнел.

Из Ленинграда к нам приехал Виталий Игнатьевич Кильчевский артистичный певец, обладавший лирическим тенором, особенно крепким в верхнем регистре. Если он пел Фауста или Ромео, где были предельно высокие ноты, то брал их так легко и уверенно, и они звучали так сильно, что все мы просто радовались.

Одним из самых популярных и больших мастеров своего дела был Григорий Филиппович Большаков - лирико-драматический тенор. Его голос, с ясным, легким, свободным верхом, покорял красотой тембра, яркого, плотного и звонкого. Да и сам он был красив. Григорий Филиппович не только хорошо пел, но и создавал живые, убедительные образы. Я помню его Германа. Как значительна была каждая произнесенная им фраза, каждый эпизод его появления на сцене! Они запомнились на всю жизнь. Большаков создал также незабываемые образы Хозе, Собинина. Я помню его в труднейшей партии царственного Радамеса. Особенно меня покорял всегда романс "Милая Аида". Когда он подходил в последней фразе "Венец возвращу тебе" к си-бемоль и делал на нем большую фермату, публика устраивала ему овацию. И прямо противоположный образ - Вакула в "Черевичках", кузнец, влюбленный в Оксану, мешковатый, застенчивый, но очень обаятельный деревенский парень. Эта роль была большой удачей Большакова, замечательно ему удавалась, и он получил за нее Государственную премию СССР.

Кроме партий драматического репертуара, артист исполнял и лирические: Ленского, Владимира Игоревича, Фауста. Я пел с ним в "Фаусте" и помню, как блестяще он исполнял каватину и все дуэты с Маргаритой.