Четверостишие

– Ты красотка! – он подмигнул и поднялся. Не успела Янка ответить что-либо, как Юрка ушел, также вприпрыжку. Напоследок взъерошив ей волосы…

Тогда в детстве разница в три года ощущалась, за десять. Сейчас же, они были ровесниками!

– Прошу прощения, – сказал Юра. – Я без приглашения к вам.

– Как без приглашения? – принялся возражать Лёшка.

Яна окинула взглядом стол. Посиделки были в разгаре. На полу валялась пустая коробка из-под пиццы, а ножку стола подпирали две опустевшие пивные бутылки.

– Да, ничего, – сказала она, отогревая озябшие руки. Дома было тепло. И тело её под свитером стало горячим. Захотелось раздеться. – Я пойду переоденусь!

– Возвращайся скорее! – попросил её Лешка.

Через стену их голоса звучали приглушенно. Янка взглянула на пижаму, разложенную на постели. И хотела достать из шкафа другую. Затем она оценила свое отражение и решила вовсе не выходить. На голове было чёрти что! Исправив ситуацию на скорую руку, она замерла у двери. «Что за глупая паника?», – с удивлением думала Янка. Она расправила плечи, придала лицу выражение томной безмятежности и, покинула свое укрытие.

Ребята сидели за столом. В руке у каждого было по новой пивной бутылке. "Один серый, другой Белый" – пришла на ум строчка из детского стихотворения. Их маленькая кухня была слишком тесной для троих. Янка застыла, размышляя, куда притулиться. Выбор был невелик: остаться стоять, или занять пустующий табурет.

– Какая по счету? – уточнила она, садясь между ними. И вдруг ощущая давно позабытую детскую трусость. Желание броситься наутёк, крикнув через плечо: «Говнюки!». Или что-то похуже.

– Бдит, – усмехнулся Лешка. В присутствии Юрки он и сам как будто изменился. И хотя от того полноватого чудика, каким он был в детстве, не осталось следа, Янке померещилось, что она его видит.

Ребята многозначительно переглянулись.

– Я притащил! Ну, чтоб не с пустыми руками, – повинился Юрка, опустив на ладони свое темноволосую голову.

– Не выбрасывать же, – поддержал его Лешка. И Янке почудилось, что время двинулись вспять…

Они говорили о всякой фигне, вспоминали и много шутили. Краем глаза она подмечала детали. Пижонские заплатки на локтях его кофты, полосатые ступни, торчащие из-под стола. Хулиган в нём не выдохся! Он всего-навсего повзрослел. И теперь проступал во взгляде глубоко посаженных глаз. Она ловила его на себе! Слегка захмелевший, смешливый. Как будто он выдумал шутку, но еще не озвучил её. Его непослушные жесткие волосы, очевидно, не поддавались укладке. Хотя, он и не пытался их «уложить». Наоборот! То и дело ерошил, погружая в густую копну свою длиннопалую пятерню.

Нет, он не был лучше. Просто он был другим! Они отличались, как две стороны одной и той же монеты. Лёшка – аккуратист с идеально зачесанными назад волосами. Ему так шел этот образ! И Янка любила повторять, что в роли Джеймса Бонда он был бы неподражаем. Теперь, растеряв свои килограммы, он выглядел как настоящий богатырь. И мамина шутка на эту тему уже не казалась такой неуместной. Лёшка был воплощением стойкости. Как многолетний дуб, под ветвями которого можно укрыться. Возможно, эта часть его натуры имела и обратную сторону, делая его чересчур приземленным. Но Янке, с её «летучестью», его приземленность была только на руку!

Юрка с возрастом стал ещё выше. Он как прежде был худощавым. Но сейчас на его плечах и спине, под тонкой вязаной тканью стал заметен рельеф. Яна скользнула глазами вверх, до ворота, что обхватывал загорелую шею. Там видна была темная нить. То, что было привязано к ней, скрывала одежда. И ей вдруг так захотелось увидеть…

Взрыв хохота вновь прозвучал на их маленькой кухне. И Яна испуганно дернулась.

– Лёха, ты – самый целеустремленный человек, из всех, что я знаю! – искренне удивился Юрка.

От комплимента Лёшка расплылся в улыбке:

– Приятно, не скрою! Но что ты имеешь ввиду?

– Ты все-таки сделал это! – Юрка вскинул руку с зажатой между пальцев бутылкой, – Ты дождался, пока она вырастет, чтобы жениться!

«Ну, о женитьбе речи не шло», – подумала Яна.

– А о чем это вы? – произнесла она вслух, перескакивая взглядом с одного на другого.

Воодушевленный её любопытством, Юрка продолжил:

– Так он мне сказал как-то раз…

Но его оборвал Лёшкин голос:

– Прекрати!

– Ну а чего? Это же было! – настаивал Юрка.

Но Лёшка был непреклонен.

– Да ну, не нужно об этом говорить! – от раздражения на лбу у него проступила испарина.

– О чём? – вклинилась Янка в их спор.

Юркин лукавый взгляд скользнул по ней:

– Говорит: когда Янка вырастет, я женюсь на ней.

– Серьезно? – губы её сами собой растянулись в улыбке. Она посмотрела на Лёшу. Но тот сидел, потупив глаза. Как будто его поймали с поличным.

– Да, блин! Кто тебя просил? – он вздохнул и с досадой качнул головой.

Юрец рассмеялся беззлобно:

– Я ему говорю – а вдруг вырастет страшной? Такое бывает! Я сам видел.