Четверо со «Сринагара»

Толстый здоровяк справа вскочил на ноги, а Наварро сделал шаг ко мне.

Затем седой джентльмен спокойно произнес, слегка поглаживая отвороты смокинга своими длинными пальцами:

— Не могли бы вы объяснить причину вашего визита, мистер Скотт?

Голос у него был сдержанным и невозмутимым, словно он интересовался, не сыграю ли я с ним партию в бридж.

— Я, кажется, ошибся...

— Бьюсь об заклад, что это так! — ехидно хихикнул Наварро, но толстяк авторитетным жестом хлопнул ладонью по столу, и он замолчал.

— Я очень сожалею, — продолжал я, — я надеюсь, что вы примите мои извинения. Я думал, что это... корабельная кладовая.

Седой джентльмен проговорил, продолжая поглаживать отворот своего смокинга.

— Что ж, это вполне возможно. Мы охотно принимаем ваше извинение. Эта каюта снаружи действительно похожа на кладовую.

Он бросил взгляд на толстяка, который тяжело опустился в кресло, продолжая пожирать меня глазами.

— Какого черта вам понадобилось в кладовой? — прохрипел он.

— Я искал веревочную лестницу...

Честно говоря, я и сам понимал, насколько глупо это звучит.

Четверо мужчин переглянулись, затем снова уставились на меня. Седой джентльмен обратился к Наварро:

— Не могли бы вы оказать любезность мистеру Скотту, Джо? — в своей невозмутимой манере произнес он. — Поищите вместе эту... э... — его лицо приняло слегка недоумевающий вид — ...веревочную лестницу.

И на этом все кончилось. Напряжение, казалось, постепенно испарялось в течение последних нескольких секунд. Джо попытался что-то сказать, затем пожал плечами и посмотрел на меня.

Я шагнул обратно через порог, он последовал за мной. Выйдя в коридор, он захлопнул дверь и жестом предложил мне идти вперед. Мы шли бок о бок, плечом к плечу вдоль нижней палубы — я не мог допустить, чтобы этот тип оказался сзади. Он, не проронив ни слова, молча подвел меня к запертой двери, открыл ее и щелкнул выключателем.

— Если вам действительно нужна веревочная лестница, то здесь их целых четыре!

Он оказался прав. Я увидел несколько узловатых круглых свертков, лежащих рядышком друг подле друга на полу каюты. Но их вид уже не обрадовал меня так, как это было бы две-три минуты назад.

Впервые я почувствовал, что мне хочется как можно скорее убраться отсюда, со «Сринагара».

Я взглянул на часы. Девять минут до полуночи. В течение этих девяти минут у меня должны быть два свидания: одно с прекрасной, глубоко интригующей красавицей Эллен, и другое — с маленькой голышкой, обладавшей, помимо всего прочего, таким веселым заразительным смехом. А я думал о том, чтобы бежать с яхты!.. Впрочем, это была, пожалуй, единственная разумная мысль, которая пришла мне в голову за тот вечер. Потому что я начал подсознательно ощущать, как невидимая опасность простерла надо мной свою когтистую лапу.

Глава 4

— Спасибо, — сказал я Наварро. — Теперь я смогу обойтись и без вас.

Он пожал плечами, повернулся и ушел. Я шагнул через порог в кладовку, нагнулся над свернутым трапом и взялся обеими руками за деревянно-войлочный сверток. И тут я почувствовал его присутствие за своей спиной. Может быть, я вовсе и не почувствовал это, может быть, я просто услышал шорох и заметил упавшую тень. А может быть, сработало шестое чувство, древний инстинкт дичи, преследуемой охотником, не знаю. Но я был уверен, что он стоит за мной...

Моя рука лежала на трапе, и я резко оттолкнулся от него, бросив тело в сторону. Его рука скользнула по моему плечу, и он на мгновение забалансировал в воздухе, потеряв равновесие. Я тоже очутился в не очень устойчивом положении, но мне удалось быстрее нащупать точку опоры, и мой кулак, придя в соприкосновение с его солнечным сплетением, вывел его из равновесия еще до того, как он успел его обрести. Он с хриплым стоном выдохнул воздух и согнулся пополам, выпучив глаза и ловя воздух широко раскрытым ртом, словно рыба на солнцепеке. Это помогло мне нанести ему хорошо рассчитанный удар по челюсти, вложив в него все 206 фунтов моего веса. Раздался треск, который, должно быть, был слышен на верхней палубе, и Наварро отлетел к переборке. Его голова ударилась о металлическую стенку, и он беззвучно свалился на палубу. По всем признакам, он собирался лежать здесь довольно долго.

Я нагнулся и поднял с пола предмет, которым он собирался проломить мне череп. Это была гнусная штука, придуманная для того, чтобы причинять головные боли, не поддающиеся лечению аспирином. Она представляла собой стальную пружину длиной в 8 дюймов, обтянутую кожей, причем последние полтора дюйма были толще остальных. Очевидно, сюда вместо стали был залит свинец. Короче говоря, это был так называемый пружинный кастет: пружина расправлялась, придавая свинцовому набалдашнику большую силу при ударе. Я смотрел на современный вариант каменного топора, покачивающийся у меня в руке, как отлично сбалансированный маятник, и думал: для чего танцору — ведь Банни именно так охарактеризовала своего «партнера» — для чего танцору понадобился пружинный кастет на борту «Сринагара».