Честный обм(а)ен

Проходим наш привычный путь к остановке. Конечно, не самое удобное место, приходится огибать целый многоэтажный дом, но этот садик лучше, чем, тот, что находится рядом с домом. Тут и программа лучше и мне от работы, не так далеко забирать сына и ехать к маме, а после все домой. Если мы на такси, то выходим через другой вход, где удобный подъезд для машины.

– Игнат, ты хорошо покушал в садике? Или, как обычно ждешь, когда бабушка накормит?

– Ел, и Малина со мной.

– Из одной тарелки?

– Да. Она обижается если я не делюсь.

– Она тебе нравится?

– Да. Класивая.

Слышу будто топот позади нас с сыном и оборачиваюсь, задвигая его за себя и кричу от ужаса увидев несколько крупных мужчин в черном.

А после, получаю сильный удар по голове.

Валюсь на землю скатившись с тропинки.

В глазах темные пятна. Слышу плач сына.

– Сынок. Милый ты где, – вырываются хрипы и слезы вперемешку.

Зрение проясняется, а я только успеваю заметить, как моего мальчика тащат, схватив словно мешок.

– Неееет, – пытаюсь подняться, но получаю сильный удар в живот. Боль, последнее, о чем я стала бы думать.

Ползу за этой тварью и падаю окончательно, потеряв сознание, после второго удара в затылок.

"Сыночек мой… прости милый!"

Глава 25

Влетаю в кабинет, плевав на крики охраны и еще кого-то там, прижимая к затылку свою кофту.

У него за столом какая-то девица. Она поворачивается ко мне, и я узнаю ее, та самая из ресторана, но мне плевать на них обоих.

– Пошла вон отсюда.

Девица смотрит на меня разъяренно.

– Ты кто такая? Охрана.

– София? – наконец-то отмирает Марк.

Видимо, видок мой оставляет желать лучшего.

– Я сказала, нахрен иди отсюда. Марк убери ее. Мне срочно нужен разговор, при ней не стану.

– Оль, выйди, мы закончили.

– Что?

– Господи, да почему ты такая тупая-то?

– Послушай девочка…, – встает со своего места и направляется ко мне.

– Выйди я сказал, – рычит громким басом мужчина.

Ощетинилась и пройдя мимо, выходит.

На меня обрушивается вся ситуация разом, и я практически падаю на пол.

– Марк они забрали его, – начинаю рыдать. – Забрали Игната. Твари.

Мужчина стоит в шоке и не произносит ни слова.

Его оцепенение длилось буквально пару секунд, а после, он быстро берет себя в руки. Хватает телефон и начинает звонить.

После подбегает ко мне и начинает осматривать голову, из которой кровь так и идет, но уже не сильно, как в первые минуты после того, как я очнулась на земле.

– Малышка, сейчас придет врач, а пока тебя будут лечить, расскажешь Борису все, что запомнила.

Только хочу ответить, как к нам вваливается куча мужиков в костюмах. Один из них садится на стул рядом и просит рассказать все.

Марк снова прикладывает ткань к ране, и я слышу, как она начинает шелестеть.

– Что там?

Он смотрит непонимающе. Забираю кофту и проверяю карманы.

Вытаскиваю записку с номером телефона, и просьбой перезвонить.

– Это не мое.

Мне вручают какой-то кирпич с антенной, и я, дрожащими пальцами набираю проклятые цифры. Успеваю заметить, что уже почти семь. А значит прошло два часа.

«Господи, маленький мой, в чьих-то руках, один.»

Слезы непрерывным потоком льются из глаз, и я просто не в силах их остановить.

– Алло? С-слышите меня?

– Здравствуй, Соня, – говорит грубый мужской голос.

– К-кто? К-кто вы? Пожалуйста… – снова реву, как сумасшедшая, – верните моего мальчика. Я вас очень прошу. Он совсем малыш.

– Страшно терять сына, София?

– Пожалуйста, не делайте ему больно. Я вас умоляю. Прошу… прошу… прошу…

– Не вой. Никто не сделает ему ничего.

– Спасибо. Скажите, что вам нужно. Просто скажите.

– Мне нужно, чтобы и мой сын вернулся домой. И ты, с твоей мамашей, мне поможете.

– Но я… не понимаю.

– Сейчас поймешь. Я хочу, чтобы на пересмотре дела по удо, вы подтвердили, что не против выхода Степана из тюрьмы.

– Что? Так вы…

– Да, это старший Емельянов.

– Но, что за бред? С чего это нас будут слушать? Мы тут вообще не причем.

– Еще как причем. Ваш дорогой Державин, и его помощники, поставили такое условие судье, прежде чем засадили Степу в тюрьму. Что, когда придет время удо, вы будете обязаны подтвердить, что он все осознал и он попросит у вас прощение. В прошлом году, когда мы пытались добиться его свободы, мы были не в курсе данного момента, но в этом, мы подстраховались, чтобы простимулировать вас не делать глупостей.

– Не верю. Быть такого не может. Это же смешно. Плевать я хотела на вашего сына, пусть выходит на свободу. Только верните моего мальчика.

– Вот и скажи об этом своей матери. Она год назад отказалась.

– Мама?

– Вот именно. Так что встретимся завтра в здании суда.

Сказал и отключился.

Сижу не живая.

– Записали. Пойдем работать.

У меня забрали телефон, пришел врач, начал что-то творить с раной, а я не могла поверить, что это правда. Что мой малыш может пострадать из-за него.

Смотрю на потерянного Марка и закипаю от злости. Врач выходит из комнаты, срываюсь с места и бегу на него с кулаками.

– Это все ты виноват, – бью его в грудь.

Он не ловит мои руки, просто стоит и ждет, когда я успокоюсь, выпустив пар. Но я и не планирую останавливаться.