Честь и меч

Он остановил коня у банка и зашел во внутрь. В отличие от прошлого раза, служители низко кланялись, женщины и особенно молодые девушки провожали взглядами, кланяясь особенно глубоко и представляя грудь в декольте. Наивные, у него вдруг появилась Настя. Нашли ли ее? В пылу схватки они разошлись.

Директор-распорядитель, запыхавшись, спустился вниз.

— Ваше Величество, как я рад вас видеть!

Игорь слегка иронично поклонился.

— Надеюсь, у вас нет повода видеть меня безрадостным.

Директор, похоже, не понял шутки.

— Для нас большая часть видеть победителя нечисти и освобождителя Сарматово. — Директор осторожно огляделся, — прошу вас, пройдемте в мой кабинет.

Игорь понимал, что после сегодняшней победы все сарматовцы будут носить его на руках и спокойно относился к похвалам. Но, как оказалось, директор радовался другому, хотя и связанному с победой, но все-таки не самой победе.

— Ваше Величество, поздравляю вас с вашим предвидением победы, — заговорил он, бурно жестикулируя. — Как вы верно дали мне закупить и упаковать содержимое холодильников. Покупка обошлась нам в пятьдесят тысяч, хотя мы могли бы купить дешевле, — не удержался, уколол, директор, — но, теперь мы продадим в пятнадцать, двадцать раз дороже. Обоз уже вышел, благодаря Вашему Величеству поставлена надежная охрана. Пока дойдут сообщения о разгроме нечисти у Сарматово, наши представители уже продадут товар торговым агентам западных стран по нашей цене!

Ваше Величество, из вас получился блестящий негоциант!

— Благодарю вас, — хмуро улыбнулся Игорь. Похвала его не очень-то обрадовала. Негоциант из него получится. Хм. Только к купеческой карьере он не торопится, хватит для него рыцарства. Где же там Настя?

— Так, значит, все в порядке?

Дождавшись радостного кивка и заверений в вечной преданности, он вышел из банка. Директор ему определенно не нравился. Впрочем, ему с ним детей не крестить. И наверняка, он с ним больше никогда не увидится.

Вергун сердито мотнул головой. С его точки зрения после победы, — то, что они победили, он хорошо понимал, — надо радоваться жизни, надо устраивать пир, а не мотаться по городу с хмурым видом.

Сумрачное настроение Игоря вполне оправдалось. Как только он отъехал от банка послышался цокот копыт. К нему спешил сам Магистр Сарматовский со свитой. Сердце у Игоря замерло в ожидании дурной вести.

— К сожалению, Ваше Величество, — сделал скорбное лицо Магистр, подъехав вплотную. Хорошо, что он ехал на кобыле, Воргун лишь глубоко вздохнул. Иначе бы началась война между жеребцами. Игорь отметил это мимоходом, ожидая черной вести. — Мы нашли вашу девушку в одном из лазаретов. Она еще жива. Ее перенесли в отдельную палату. Перевозить не имеет смысла. Ей осталось жить несколько часов. Кентавр истоптал ей лапами-ногами грудь и живот.

Ей осталось жить… Игорь поднял Вергуна на дыбы и полетел в указанном направлении. Магистр поспешил следом. Мальчик, погруженный в горе, может легко заблудиться.

Лазарет — большой дом, отданный под раненых, оказался по другую сторону центра. Игорь просто физически чувствовал, как тают последние минуты. Он хотел ее видеть живой, очень хотел. Слезы потели у него по щекам, когда Вергун остановился по его приказанию. Зачем он сюда приехал — видеть как она, изорванная в клочья, раздавленная, умирает?

Он медленно поднимался по широкой мраморной лестнице. Один из немногих в Сарматово, дом был построен доорчью эпоху. Тогда не очень жалели материалы из других стран.

Но Игорь ничего этого не замечал. Это была дорога смерти, и он видел в конце только ее — умирающую Настеньку, его девушку, его лапушку.

Поспешивший вперед рыцарь распахнул тяжелую дверь. Игорь кивнул, благодаря. К нему подскочил невысокий суетливый человек в халате, который когда-то был белый, а сейчас стал бурым от многочисленных потеков крови.

— Сюда, пожалуйста, — он показал куда-то в сторону. Игорь как в тумане прошел, едва не споткнувшись, в маленькую комнату, в которой стояла широкая кровать, тумбочка и стул. Большего здесь не могло находится по определению — тесно.

Позади Магистр в полголоса жестко принялся выговаривать человечку, оказавшимся главным врачом, за такие условия. Игорь поднял руку, не поворачиваясь. Его поняли. Дверь тихо закрылась. Он и Настя остались одни.

Она лежала посреди кровати, укрытая простыней, с серым лицом, так не похожая на хорошенькую и бойкую Настеньку. Такой ее и положат в гроб, — подумалось вдруг не кстати.

— Настя, Настенька, — позвал он вдруг. — Это я, Игорь.

Она никак не изменилась, также недвижимо-мертво лежа, но он вдруг увидел, как по щеке скатилась слеза. Настя узнала его даже лежа в беспамятстве, умирающая.

— Нет, — закричал Игорь, — я не хочу, чтобы ты умирала. Я желаю, чтобы ты жила!

Его перехлестнула ненависть к этой надоедливой жизни, забирающей у него любимую. Он оказался в тумане жалости и всепоглощающей любви к ней.