Честь и Доблесть

Мы двинулись цепочкой вдоль этой стены. Первым шёл Кристофер, крепко сжимая ладонью эфес своей шпаги. За ним следовал Николас; далее шла Беатрис, закрыв голову капюшоном… Замыкал цепочку я, чувствуя сильнейшее напряжение, и готовый выхватить шпагу в любую секунду…

В отличие от Беатрис, мы не закрывали головы капюшонами…

– Куда вы тащите втроём одну бедняжку, – вдруг раздался голос какого-то бродяги, и высунутая из мрака толстая рука схватила край плаща Беатрис.

Я мгновенно выхватил шпагу и полоснул её кончиком по жирной и грязной ладони. Бродяга вскрикнул и отдёрнул руку в темноту под стеной… Появившиеся было смешки, мгновенно прекратились…

– Если кто-то ещё откроет свой рот в нашу честь, я проколю ему глотку своей шпагой, – громко заявил Кристофер.

– Спасибо, – тихо проговорила Беатрис, – Нам ещё идти прямо минут пять…

Из-за ночных облаков вынырнула полная Луна, словно нам в помощь… Мы прошли ещё метров сто вдоль стены, и под ней уже никто не сидел…

Луна полностью открылась, стали хорошо различимы склепы и надгробные плиты. Здесь покоились уже люди побогаче, чем на краю кладбища…

– Стойте, – воскликнула Беатрис и указала рукой на низкий склеп из светлого мрамора.

Мы подошли ближе. На белом мраморе светилась золотыми готическими буквами надпись: "Парнелла Фламель покоится здесь с миром"…

Я взял железный заступ у Николаса, который нес его всю дорогу, и подсунул его в щель мраморной плиты, заросшей травой, но тяжёлая плита не поддалась… Тогда мы втроём навалились, и сразу же сдвинули мраморную плиту с низких каменных стенок склепа… Крысиное семейство выскочило из-под плиты, Беатрис вскрикнула, и мы увидели крышку тёмного гроба.

– Вы кто такие! – вдруг раздался за нашими спинами громкий голос. – Я сейчас позову стражу!

Мы обернулись и увидели толстого малого с пикой в руках. Её остриё было в метре от груди Кристофера.

– А ты кто такой? – спокойно произнёс Кристофер, и резким движением вырвал пику из рук толстяка; причём с такой силой, что её обратный конец больно ударил его по щекастой физиономии…

– Кто ты такой… – злобно прошипел Кристофер, сделал любопытному подножку, пока тот тёр свою физиономию, и, лёгким толчком руки, повалил его наземь.

– Я, я кладбищенский сторож, – промямлил толстяк испуганным голосом, ползая по земле.

– Мы не грабители, и скоро уйдём, – сказала Беатрис. – Только вот посмотрим, есть ли кто в этой могилке…

– Стой здесь, и ни шагу назад; а то проткну твоё жирное брюхо шпагой, вот визгу – то будет… – весело сказал Кристофер.

Мы беззлобно засмеялись. Толстяк поднялся, не переставая тёреть свой подбитый глаз…

Николас взял заступ, и крышка гроба плавно сдвинулась почти наполовину…

В гробу кто-то лежал, как и положено, лицом вверх…

Я опустил налобный фонарь ниже на два щелчка, и мы вздрогнули… То, что покоилось там, смотрело на нас пустыми глазами, с застывшей улыбкой джокера… Да, это были большие и совершенно пустые глаза, как у Голема…

Я почувствовал, как мой затылок запылал, и тепло разлилось по всей спине…

12.2.

– Это кукла! – воскликнула Беатрис.

Да, это была деревянная кукла, только в отличие от Голема, в неё не вдохнули жизнь…

– Её здесь нет, значит она не умерла и существует в наше время вместе со своим гениальным супругом, – сказал я.

Кладбищенский сторож что-то пробормотал невнятное и осенил себя крестным знамением.

– А зачем эта кукла здесь в гробу? – спросил Николас.

– А затем, чтобы гроб не казался пустым, когда его сюда тащили… – усмехнулся Кристофер.

– Мне всё ясно, – сказала Беатрис, – закрывайте.

Мы с Кристофером поставили крышку гроба на её прежнее место, и вместе со сторожем, сдвинули могильную плиту в начальное положение.

– Ты нас не видел, и рассказывать тебе нечего… – сказал Кристофер и бросил кладбищенскому сторожу золотой ливр.

– Могила, – ответил толстяк, и мёртвой хваткой, несмотря на свою комплекцию, ловко поймал золотую монету…

Наш небольшой отряд двинулся в обратном направлении, и в той же последовательности.

Дойдя до костра с голубиным варевом, бродяга, мною пораненный, был уже с перемотанной тряпкой ладонью, и, увидя нас, громко возопил:

– Милостивые господа! За что я пострадал?! Как мне теперь добывать хлеб свой насущный… грех ляжет на вас…

– Не распускай руки, – сказал я и дал ему золотой…

– Если будете в ближайшее время на связи с великим алхимиком, ваша светлость, попросите у него эликсир, – сказал я, когда мы шли по вымощенной булыжником улице.

Кристофер и Николас недоумённо переглянулись.

Беатрис загадочно улыбнулась и ничего не ответила; она шла, уже сбросив с головы капюшон…

Через полчаса мы благополучно вернулись на территорию замка графа Дебюсси, без дальнейших приключений…

Я чувствовал, как уважение и интерес к моей персоне заметно возросли, после нашей поездки в Германию. Всё, что касалось артиллерии, должен был делать и решать я…

Я и давал распоряжения: что нужно покупать для изготовления пороха и бронзовых стволов…