Честь чародея

— Боюсь, что нет. Рэггинбоун говорит, что это дух стихий… значит, он может возрождаться снова и снова. Очевидно, его привлекает любое колдовство, но лично мне с трудом верится, что Ферн в ближайшее время захочет повторить попытку. Она сильно испугалась, когда ты, едва ступив в магический крут, исчезла. Вообще–то мы все очень испугались, — сказал он мягко.

Гэйнор благоразумно решила никак не реагировать на эту теплоту, неожиданно прозвучавшую в его голосе.

— Тебе не кажется, что она попытается добиться своего в одиночку?

Уилл открыл было рот, собираясь опровергнуть такие домыслы, но тут же захлопнул его, вспомнив о том, как Ферн поступала раньше.

— Надеюсь, нет, — произнес он коротко. — Она же не дура. Должна же она понимать, что бороться с Моргас в одиночку ей не под силу!

— Она понимает, — сказала Гэйнор сурово.

Принесли заказ, и разговор на некоторое время прервался.

— Моргас тебе говорила что–нибудь? — спросил Уилл, вертя в руках вилку.

— О да! Так странно — она разговаривала со мной, как со знакомой. Но она будто знала меня не в лицо, а лишь по имени. Она сказала, что представляла меня иначе. Может, приняла меня за другую? Она называла меня Гвенифер.

— Гиневра, — сказал Уилл. — Гэйнор — это же уменьшительное от Гиневры. Ты не можешь этого не знать.

— Да… Но мне всегда казалось, что это имя мне не подходит. Слишком уж оно высокопарно для меня. — Гэйнор внезапно расхохоталась. — Тебе не кажется, что она приняла меня за Гиневру — супругу короля Артура? Представляешь? Я — королева, роковая женщина! Смешно, да?

— Между прочим, не так уж неправдоподобно, — улыбнулся Уилл.

Его смеющиеся глаза казались особенно синими на загорелом веснушчатом лице. Белокурые, выгоревшие на солнце волосы растрепались и торчали забавными вихрами. Гэйнор внезапно подумала, что морщинки, прочертившие его лоб, — это свидетельство зрелости и пережитых забот, и ее захлестнула нежность к Уиллу, окрасив щеки очаровательным румянцем. Ей расхотелось есть, и грибы с чесноком, которые она так любила, неожиданно показались совершенно невкусными.

— Никогда не видел, как ты краснеешь, — заметил Уилл. — Красней почаще — тебе идет.

— Тебе нравится? Вообще–то для этого редко бывает повод, — сказала она.

— А я слышал другое. Ферн говорила, что мужчины постоянно изливают тебе свои проблемы.

— Да, — Гэйнор ответила раньше, чем подумала, _±-_ но это не заставляет меня краснеть.

Боясь ляпнуть еще что–нибудь, о чем потом пожалеет, она резко сменила тему:

— Впрочем, мы ведь говорили не об этом. Ферн не должна объявлять войну Моргас до тех пор, пока мы не найдем ее слабое место.

— Если оно у нее есть!

— Должно быть! Пророчицы сказали, что все живое может умереть.

— Тоже мне пророчество! Ничего нового они не сообщили, — пробурчал Уилл. — Я бы мог сказать то же самое.

— Неужели? — усмехнулась Гэйнор.

В синих глазах Уилла замерцали колючие льдинки.

— Вопрос, собственно, в том, что мы можем сделать, — сказал он звенящим голосом. — У Ферн есть Дар, но и у нас есть свои сильные стороны! Не могу сейчас точно припомнить твои, но лично я обладаю здравым смыслом. А узнать что–либо можно не только при помощи волшебства.

— Ты имеешь в виду древние рукописи? — сказала Гэйнор. — Я могу поискать что–нибудь о Моргас. Вполне вероятно, что о ней где–нибудь упоминается.

— Древние рукописи, современная литература. Вопросы. Люди. Я сказал Рэггинбоуну, что мы собираем сведения об этом крутом банкире.

Гэйнор пропустила мимо ушей это «мы».

— Я ничего не смыслю в банковском деле, — сказала она. — И ты тоже. Я даже не знакома ни с одним банкиром!

— Знакома, знакома! Каждый человек знает хоть одного банкира. Это один из парадоксов нашего времени. Раньше каждый человек знал хотя бы одного священника, теперь же все водят знакомство с банкирами. Лично я дружу по крайней мере с двумя. Пара моих старых школьных приятелей сейчас вращаются в финансовых сферах. Правда, один из них сидит в тюрьме, но сути дела это не меняет.

— А вот я ни одного не знаю, — настаивала Гэйнор. — Я… вот черт!

Уилл вопросительно взглянул на нее.

— Вообще–то знаю, — призналась Гэйнор. — Просто вылетело из головы. Видимо, вспоминать не хотелось. Это Хью.

— Какой такой Хью? — спросил Уилл. — Ферн, кажется, упоминала о каком–то Хью.

— Хью Фейрбэрн. Женат на подруге, точнее, приятельнице Ферн, Ванессе. Все время плачется, что она его не понимает. Говорит, что любит меня. А я уже дважды отказалась… эээ… понять его.

— Ясно. — Уилл по рассеянности налил в тарелку с картошкой уксус. — Обойдемся без его помощи. Я свяжусь с Адамом. Он отказался вкладывать деньги в мою продюсерскую компанию, так что чувствует себя слегка виноватым и обязанным мне.

— Я не совсем поняла.

— Адам отказался помочь мне, а значит, нарушил верность школьной дружбе, — объяснил Уилл.

— Не подозревала, что ты поддерживаешь связь со своими школьными приятелями.

Уилл решительно отодвинул от себя тарелку с не–тронутбй едой. Гэйнор с угрюмым отвращением разглядывала свои грибы.

— Допивай, и я закажу еще по стаканчику, — предложил Уилл.