Черви

– Ах вот как. Не считаешь. Ладненько. В таком случае слушай, недоносок паршивый, что тебе скажет твой сержант. Ты ведь толком еще не знаешь даже, как над сортирным очком правильно сидеть.

– Так точно, сэр!

– «Так точно»! А что «так точно»?

– Сэр, я не знаю еще толком, как правильно надо сидеть над сортирным очком…

– Правильно. А все потому, что ты еще не человек. Ты всего лишь рекрут сопливый, поганый червяк, сапог. А сапог – это такая дрянь, такая ничтожная пакость, что… Ну, в общем все равно, что кучка китового дерьма на дне океана. Ясненько?

– Так точно, сэр!

– Ты мне тут, подонок, не тявкай на ухо. Отвечай полностью! Что «так точно, сэр»?

– Сэр, я такое ничтожество, все равно, что куча китового дерьма на дне океана…

Магвайр поглядел через плечо на стоявшего сзади Мидберри. Улыбаясь, он продолжал носком башмака постукивать по лежащему ботинку Уэйта.

– Этот вот сапог, – бросил он напарнику, – воображает, будто бы уже все постиг. Как ты на это смотришь, сержант?

– Ишь ты какой, – отозвался Мидберри. Он подошел поближе к Уэйту, уставился на него в упор, медленно и даже как-то особенно тщательно смерил его взглядом с ног до головы. Затем, не говоря ни слова, запустил солдату руку в карман, вытащил оттуда небольшой зеленый лоскуток – сантиметра три длиной, не больше. – Так ты, стало быть, ирландец?[6] – спросил он.

– Наполовину, сэр.

– А вторая твоя половина – грязная задница, – вставил с довольной ухмылкой Магвайр.

– И ты думаешь, что вправе таскать в карманах ирландский флажок? – продолжал Мидберри, размахивая перёд носом солдата лоскутком. – Так или нет?

– Никак нет, сэр!

– Ты что, не знаешь, что ли, что рекруту запрещено иметь посторонние предметы? Знаешь, конечно.

– Так точно, сэр! Я просто не придал этому значения.

– Ишь ты, как запел, милашка, – вновь вступил в разговор Магвайр.

– Ну, а как насчет того, про что тебя спросили? – продолжал Мидберри. – Про то, на что ты годишься? Считаешь себя уже бойцом?

– Никак нет, сэр!

– Погоди-ка, сержант Мидберри, – повысил голос Магвайр. – По-моему, тут кое-что еще можно поправить. Конечно, этот червяк и куска дерьма еще не стоит, да только остальные ведь и того хуже. Так что, думаю, этот все же подойдет.

– Он вроде бы и ходить умеет – по линейке пройдет, не свалится, – поддержал старшего Мидберри.

– Это верно. Да и выбора особого у нас с тобой нет. – Магвайр еще раз поглядел пристально в лицо Уэйту. – В общем считай, что мы сделали…

– Не понял, сэр?

– Нам нужен командир третьего отделения. Вот мы тебя им и сделали. Назначили в общем. Ясно?

– Так точно, сэр!

– «Так точно» да «так точно». Бубнит себе, как христова корова. Сосунок несчастный. Не знает, червяк, даже, как «спасибо» сказать.

– Сэр! – Уэйт окбнчательно растерялся. – Благодарю вас, сэр!

– Магвайр все еще в упор глядел на солдата. Выжидал.

– Сэр! – вдруг нашелся Уэйт. – Рядовой Уэйт благодарит сержанта-инструктора за назначение!

Магвайр довольно осклабился:

– Гляди-ка ты, – удивился он. – Какой прыткий для червяка. Да только запомни. Если хочешь добра, будь и впредь таким прытким. И научи этому свое отделение. Все время помни, что ты теперь в ответе не только за себя, но и за них. Коль у них машинка работать не будет, с тебя спросим. Твоя задница будет в ответе. Усекаешь?

– Так точно, сэр!

– Ну, быть по сему. Валяй, служи дальше.

Сержанты двинулись по проходу между койками в дальний конец кубрика, а Уэйт медленно опустился на рундук, потом нагнулся и поднял с пола недочищенный ботинок.

– Слышь-ка, тебя вроде бы поздравить надо. Причитается с тебя, так что ли?

Уэйт поглядел на худое веснушчатое лицо Адамчика, встретился взглядом с его возбужденными ярко-голубыми глазами. Адамчик улыбался во весь рот. Он был явно рад за товарища.

– Да ну тебя, – отмахнулся тот. – Нашел тоже повод. Драй, вон, лучше ботинки…

«Ишь ты, – подумал он, – командир отделения». Теперь все эти идиоты, Адамчик и прочая шваль, будут висеть у него на шее. Что другое, а эта перспектива вовсе не улыбалась Уэйту. Он старался быть добросовестным и исполнительным, выполнять, как положено, все, что приказывает начальство. Но лезть в начальники вовсе не хотелось. Он всегда считал, что главное – не делать грубых ошибок, и тогда никто не станет обращать на тебя внимания. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы служба шла тихо и спокойно, без всяких осложнений. Тогда и жизнь будет такая, как нравится. Сам по себе. Никто не сует свой нос тебе в душу. Теперь же все пошло прахом. Раз он – командир отделения, значит, надо будет совать нос во всякую ерунду, возиться со всем этим мусором…

– Дерьмо паршивое…

– Что? – не понял Адамчик.

– Да нет, ничего. Чего ты привязался вообще-то?

Адамчик опешил.

– Что с тобой, Уэйт? Тебя что-то тревожит? Скажи. Может, я чем-нибудь помогу…

– Слушай, Рыжий. – Уэйт начинал злиться. – Я же тебе сказал: драй ботинки. Значит, драй. И не лезь к другим, когда не спрашивают…

– На что же тогда друг, если ты…